Глава третья [1987 Козлов П.Я.

Часа через полтора после отлета Голубева и Петрова самолет У-2 опустился на луг и подрулил к одному из капониров, покинутых штурмовиками.

Прилетевший на У-2 из штаба капитан передал заместителю командира полка Никитину приказ командования. Н-ский шап предлагалось перебазировать на полевой аэродром близ деревни Яковлевичи. Особое внимание в приказе обращалось на необходимость тщательной маскировки самолетов на стоянках.

- "Мессеры" и "юнкерсы", точно гончие, охотятся за нашими самолетами, особенно за "илами", - возбужденно рассказывал штабист. - Даже полковника Терентьева (уж он-то был мастер крутиться на этой машинке), - кивнул на У-2,-и то подловили: прострелили ему руку и ногу...

Получив боевое задание, Сизов повел группу из десяти самолетов на штурмовку.

Еще при разборе предыдущих штурмовок мостов и переправ в эскадрилье Сизова возникла идея борьбы с вражеской зенитной артиллерией. Теперь предстояло реализовать эту идею.

По команде Сизова от группы отделились два "ила" и, круто планируя, удачно атаковали зенитчиков. Огонь батарей прекратился.

Герой Советского Союза В. Б. Емельяненко

Повезло Сизову и его эскадрилье на этот раз - вражеских истребителей поблизости не оказалось, и штурмовики, разрушив переправу и проутюжив немецкую колонну на восточном берегу реки, благополучно добрались до новой базы близ деревни Яковлевичи.

Аэродромом здесь служил большой вытоптанный скотом выгон, переходивший в сенокосный луг. С востока к лугу подступал лес; в нем под деревьями маскировались самолеты. Группу Сизова встречали Никитин и Васильев - их доставил сюда штабной У-2.

Пока укрывали "илы" в лесу, капитан Никитин и начальник ремонтной бригады завода № 18 инженер Руденко осмотрели их.

- Серьезных повреждений, к счастью, нет, - отметил Руденко, - а латать мелкие пробоины мы научим ваш тех- состав, товарищ капитан. В моей бригаде, прикомандированной к четыреста тридцатому шап, всего шесть слесарей-универсалов, но лишь трое по заданию Терентьева заняты сейчас подъемом машин вашего полка, севших вынужденно. Работают наши люди чуть ли не круглые сутки. Так что пусть ваши техники и мотористы учатся выполнять хотя бы простейший ремонт в полевых условиях. А мы всегда готовы поделиться опытом.

Полевой ремонт самолетов... Этот термин тогда только-только входил в обиход, но прижился быстро и крепко, ежедневно наполняясь новым содержанием. Начиналось с самого простого: пулевые или осколочные пробоины аккуратно обрезали ножницами, а затем заклеивали. Позже техсостав полка вместе с заводчанами научился восстанавливать поврежденные элементы внутреннего силового набора каркаса самолета. Ремонтировали даже стальные полки лонжеронов крыла Ил-2, накладывая шины из уголкового железа.

Вот и теперь слесари-универсалы из заводской бригады очень серьезно помогли техсоставу полка в восстановлении трех "илов", севших за деревней во время первой бомбежки гитлеровцами аэродрома Н-ского шап.

Как и предполагал Никитин, "коллективная" посадка была неслучайной. Из трех машин серьезное повреждение получил только самолет ведущего - был разбит руль поворота. А двое ведомых - совсем молодые ребята - последовали за ведущим, слепо выполняя его наказ "делай, как я", и плюхнулись на "пузо" в кочкарнике неподалеку. Они и не пытались скрыть своего проступка - все честно рассказали Голубеву, когда тот вместе с Петровым прилетел к ним...

- Ну, что будем делать с этими "дисциплинированными" оболтусами? - Голубев вопросительно смотрел то на замполита, у постели которого все они собрались, то на инженера полка. - Ведь если подойти формально, то по законам военного времени их следует отдать под суд...

А если не формально? - вопросом на вопрос командира ответил Воронин.

- А если не формально, - вступил в разговор замполит, - то давай, командир, возьмем грех на душу, как говаривал мой дед. - Тихонов привстал на койке, опираясь на здоровую руку, и прямо, даже с некоторым вызовом, посмотрел Голубеву в глаза.

- Ишь ты, - ухмыльнулся комполка. - Я-то, положим, соглашусь с этим, и тебе вовсе не нужно меня гипнотизировать. А что будем докладывать в дивизию? Терентьев в курсе наших дел, даже позаботился прислать сюда заводских мастеров. - Голубев нервно закурил и прошелся по комнате.

- Да так все и доложим, как было, - оживился замполит, - врать нам не резон. И решение свое оформим: "Командование и партийная организация полка берут провинившихся на поруки..." Ну и так далее.

Тихонов снова лег и закрыл глаза - от большой потери крови у него кружилась голова.

- Ну хорошо, так и решим, - согласился Голубев, - ты, я вижу, здесь не зря лежал - все продумал... А теперь разберем твое "персональное дело", товарищ замполит, - попытался шутить майор. - Лучше всего, конечно, отправить тебя в настоящий госпиталь...

Строй самолетов-штурмовиков Ил-10

- Нет, нет и нет! - запротестовал Тихонов. - Через несколько дней я уже буду ходить, а там и Совсем поправлюсь. Так что очень прошу тебя, Василий Тихонович, не торопись меня списывать, потерпи малость...

- Слушай, замполит, - не удержался от улыбки Голубев, - ты когда станешь серьезным человеком, избавишься от своей опрометчивости? Сам же учишь молодых, что надо уметь слушать своего собеседника. Ведь я только сказал, что надо бы отправить тебя в госпиталь. Но... учитывая твою привязанность к полку и прочее, решаю: поедешь к новому расположению полка вместе с заводской бригадой на грузовике, как только отремонтируют "илы".

- Ну, спасибо, командир! Значит, едем завтра, точнее - сегодня ночью, - обрадовался Тихонов. - Ребята с дедом Акимом, наверное, уже закончили выправлять винты с аварийных машин, так ведь, инженер? Кстати, ты бы показал командиру, что придумали умельцы, может, еще пригодится их опыт.

- Да, Василий Тихонович, это стоит посмотреть, пойдемте, - предложил Воронин.

- Есть там маленькая кузница, работает в ней дед Аким с двумя внуками, - рассказывал Воронин дорогой. - Вот наши технари и привезли к этой кузне воздушные винты, снятые, с аварийных машин: помоги, мол, Аким Спиридонович, выправить лопасти, видишь, как их погнуло... Походил мастер вокруг винтов, молоточком постучал, слегка напильничком тронул - это чтобы металл изучить, а потом и говорит: ну-ка разберите один ваш пропеллер на части. Разобрали. Взял Аким одну лопасть винта, пригласил с собой двух техников и повел их к колхозному гаражу. Там оказался большой винтовой пресс с ручным приводом. Попримерился дед Аким, подобрал обрезки толстых досок, березовые поленья и положил на них погнутую лопасть, приказав техникам давить ее прессом... Да, вот, смотрите, они как раз еще там работают.

- Полегше, ребята, полегше, в этой штуковине бо-о-льшу-щая силища сидит, с ней надоть поаккуратней, поласковей, - услышали Воронин и Голубев слова мастера, подойдя к кузне.

- Здравствуйте, товарищи! - громко приветствовал умельцев майор. - Пришел поблагодарить всех вас, особенно же главного мастера за большую помощь нашим ремонтникам. Вы, Аким Спиридонович, может быть, первым придумали вот такой простой и надежный способ распрямлять воздушные винты - низкий вам поклон и сердечное спасибо от всех нас. - Голубев крепко пожал и долго тряс руку мастера.

- Да что ты, командир, запричитал тут, как пономарь, - неожиданно вырвал руку Аким. - Время теперича такое... слышал, небось, как Сталин третьего июля сказал. А ты со своими спасибами... Воевать вам надо хлеще, вот что, да технику беречь, поменьше ее калечить... А мы, народ наш, если что, мы завсегда вам поможем...

В тот же вечер, облетав отремонтированные машины, полностью снарядив их боеприпасами, Голубев и три "штрафника" рано утром собрались вылетать к себе в полк. Провожал их Тихонов - его привез на мотоцикле техник, остающийся пока здесь.

- Здорово у тебя все получилось, командир. - Замполит обнял на прощание Голубева. - Прилетели вчетвером, а улетаешь почти эскадрильей... Да, забыл тебе сказать, что на новом аэродроме - у Яковлевичей - нашими соседями будут летчнки-испытатели из НИИ ВВС. Это к их четырехсот тридцатому шан прикомандировали заводскую ремонтную бригаду, трое слесарей которой помогали нам здесь. Ну, счастливо, командир. Сегодня и мы с заводчанами тронемся, встречайте...

Семерка "илов" во главе с Голубевым поднялась в воздух. Летели мимо луга, где располагалась прежняя база полка, и Голубев решил взглянуть, как там поживает Кра- совский с подломанным "илом". Велико же было его удивление, когда возле места неудачной посадки штурмовика Красовского он увидел два немецких бронетранспортера и большую платформу на колесах типа трейлера. Несколько вражеских солдат суетилось возле платформы, затаскивая на нее "ил". Отстыкованные от центроплана крылья штурмовика лежали на земле рядом...

"Надо проверить, нет ли немцев поблизости, в селе", - решил Голубев.

В считанные секунды семерка "илов" пронеслась над лугом, пересекла реку и оказалась над селом. Всюду виднелись немецкие машины, бензовозы, грузовики.

"Атаковать", - решил Голубев. Набрав высоту, он развернул группу и повел ее на штурмовку. Промахнуться здесь было трудно - слишком плотно стояла вражеская техника. Даже молодые летчики, впервые атаковавшие врага, попали точно в цель. А Голубев и Петров уложили свои "сотки" в самую гущу машин, скопившихся па площади.

Теперь - назад, к лугу. Нельзя допустить, чтобы "ил" достался врагу.

- Атакуем! - приказал Голубев. И в это самое время штурмовик командира напоролся на залп зениток, охранявших мост через реку. Мотор заклинило сразу, и самолет начал падать, но майор сумел выровнять его и посадил машину с убранным шасси на тот же луг, но далеко от "ила" Красовского.

Реакция Петрова была мгновенной. Пролетев над самолетом командира, увидев, что тот жив и уже открывает фонарь своей кабины, лейтенант резко набрал метров двести высоты, развернулся и, круто планируя, нацелился на группу гитлеровцев, погрузивших "ил" на платформу. Залпом ударив по бронетранспортерам эрэсами, Петров посадил свой самолет возле машины Голубева. Не выключая мотора, лейтенант выскочил из кабины и подбежал к командиру, который уже орудовал на земле - прострелил бензобак и распускал парашют, чтобы затолкать его в кабину и поджечь самолет. Но идти сам он не мог - осколок разорвавшегося в моторном отсеке снаряда впился в ногу. Опираясь на плечо Петрова, комполка заковылял к его "илу". В это время со стороны горящих бронетранспортеров донеслись автоматные очереди, и несколько человек, стреляя на бегу, с криками "Рус капут, сдавайся" устремились к нашим летчикам. И, наверное, обоим действительно было бы худо, если бы не товарищи. Видя, что Петров пришел на выручку командиру, они сделали круг над лугом и поспешили туда же. Несколько пулеметных очередей штурмовиков отбили у фрицев охоту наступать.

Герой Советского Союза маршал авиации И. И. Пстыго

Голубев с помощью Петрова втиснулся в отсек фюзеляжа за кабиной, выбросив оттуда ящик со снарядами. Лейтенант занял свое место, и тут вражеская пуля сильно толкнула его в плечо. Одна мысль - быстрее взлететь, уйти от немцев - отогнала все другие ощущения, и только в полете, увидев на рукаве кровь, Иван понял, что ранен, и почувствовал боль. "Скорее к своим, скорее", - подгонял самолет Иван, стараясь не думать о ранении. Рука еще достаточно хорошо слушалась и, став во главе шестерки "илов", Петров взял курс на Яковлевичи.

В сельском медпункте старичок-фельдшер перевязал Голубева и Петрова, сказал, что у обоих кости целы и раны скоро заживут.

- Ну, дорогой мой Иван Иванович, - торжественно обратился командир к лейтенанту, - спасибо тебе за все - и за то, что жизнь мне спас, и за то, что не дал этим гадам увезти наш штурмовик. Видно, очень понадобился им красавец - "ил", раз целую экспедицию снарядили... Ты прости, братец, что беден мой язык, не могу я как следует высказать свою благодарность.

- На моем месте, товарищ майор, вы бы сделали то же самое. Так что и благодарить меня не за что. У меня просьба к вам большая: не поможете ли письмо девушке моей знакомой написать? Время-то пока есть, а вот рука не действует: запаковал ее фельдшер...

...Вскоре по докладной Голубева в штабе дивизии был составлен наградной лист на лейтенанта Петрова. За спасение командира полка, за боевые успехи, мужество и отвагу он представлялся к награждению орденом Красного Знамени.

- Ну, доченька, пляши, письмо тебе пришло, - встретила Таню мать. - Наверное, лейтенант тот прислал - штемпель-то военный, читай скорее.

Побледнев, Таня дрожащими руками быстро разорвала конверт и вынула из него два листика бумаги, исписанных размашистым почерком.

- "...Дорогая Танюша..." - вслух прочла девушка, но дальше читать не смогла - горло сдавила спазма, из глаз покатились слезы, все вокруг поплыло, и она опустилась на диван.

- Что ты, доченька, бог с тобой, что же ты так расстроилась-то? Ведь если пишет, значит, живой, а ты реветь вздумала, - приговаривала мать, прижав дочь к своей груди. - Ну успокойся, глупенькая, нельзя же так... Лучше почитай, что он там пишет, или давай я прочту, если не можешь.

- Нет, нет, мамочка, я сама. - Таня уже немного успокоилась и снова начала читать:

- "Дорогая Танюша! Наконец-то я собрался написать тебе - со временем стало свободнее, так как ненадолго перешел в группу "отдыхающих". На днях не повезло мне - ранило в руку, вот и отдыхаем мы вместе с командиром, он и письмо это пишет, привет тебе передает.

Пиши мне на полевую почту №... А фотокарточку так и не успел сделать, прости.

Передай твоим товарищам на заводе от меня и от всех моих друзей большое спасибо за вашу замечательную продукцию".

Заместитель командира 108-го гвардейского штурмового авиаполка А. А. Павличенко

- Ну вот видишь, как хорошо все получается. А что ранен он, так на войне это не редкость. Да и на поправку у него уже наверняка дело идет. - Мать снова обняла Таню. - Убиваться так нельзя, доченька. Вижу, что дорог тебе этот парень, но ведь война идет, тебе надо очень крепко себя держать и, главное, верить. Самой верить и ему свою веру передавать.

В начале августа Н-ский шап получил небольшое пополнение. Ему передали несколько самолетов из 430-го штурмового авиаполка, направлявшегося на переформирование в Воронеж.

Майор Голубев все еще находился в госпитале - раненая нога разболелась не на шутку, и полком командовал Никитин (теперь уже майор). После пополнения в полку Никитина стало полтора десятка штурмовиков - две эскадрильи. Первой эскадрильей по-прежнему командовал Сизов.

Лейтенант Петров, возвратившись в полк после ранения, стал водить в бой звено из первой эскадрильи. Второй эскадрильей командовал Васильев, ставший капитаном. Никитин изредка подменял то одного, то другого комэска в боевых вылетах на своем "персональном" штурмовике.

Мало штурмовых авиачастей было па фронтах в то время, немногочисленны и еще недостаточно прикрыты нашей истребительной авиацией были эти полки, но помощь их наземным войскам была несомненна. Достоинства ильюшинского штурмовика, советской штурмовой авиации вынуждены были признать и враги. Так, в дневнике начальника штаба сухопутных войск Германии Гальдера стали довольно частыми такие записи:

"11.07.41. Фюрер озабочен следующими обстоятельствами:

а) Налеты русской авиации на переправы через Западную Двину юго-западнее Витебска. (...)

12.07.41. Авиация противника проявляет большую активность, чем до сих пор, в полосах групп армий "Юг" и "Север"...

16.07.41. Авиация противника совершает налеты на наши пехотные дивизии на Чудском озере... В действиях авиации противника чувствуется твердое и целеустремленное руководство.

5.08.41. Нельзя добиться всего и повсюду одновременно, причем не столько из-за сухопутных войск, сколько из-за авиации противника..."

Гитлеровский генерал вынужден был признать достижения советской авиации.

Чем чаще в боевых донесениях противника появлялись записи об успешных штурмовках "летающих танков", тем яростнее делались атаки "мессеров". Нередко наши штурмовики терпели поражения. И самое обидное то, что причины поражений нашему командованию были предельно ясны и понятны, а вот преодолеть неудачи не всегда удавалось. Ил-2, спроектированный С. В. Ильюшиным как самолет двухместный (летчик и воздушный стрелок), при запуске в серийное производство переделали в одноместный. Стрелок с машины был снят, штурмовик стал беззащитным сзади. В этом - первая причина неудач. Вторая заключалась в следующем. В начальный период войны острый дефицит самолетов-истребителей в наших ВВС не позволял надежно прикрыть боевой вылет каждого штурмового подразделения.

Конечно, одними объяснениями делу не поможешь, требовались действия, смекалка. Именно тогда "солдатское радио" и фронтовые газеты сообщили о том, что летчик-штурмовик 299-го шап Василий Рябошапко предложил производить построение групп атакующих "илов" в два яруса: нижний ярус штурмует цель, а самолеты, летящие на триста - четыреста метров выше, охраняют и защищают товарищей от нападения вражеских истребителей. Затем они меняются местами.

Эскадрилья "илов" 299-го штурмового авиаполка, применив прием Рябошапко, добилась успеха в бою. Сам Рябошапко, воюя во втором ярусе, за несколько дней сбил четыре вражеских истребителя н стал Героем Советского Союза - первым в 299-м шап.

Несколько раньше В. Я. Рябошапко стал известен в войсках как спаситель командира звена своего авиаполка А. В. Якушева, совершившего вынужденную посадку на территории, занятой противником. Тогда Рябошапко приземлился неподалеку от командира, забрал его к себе в машину и прилетел с ним на свой аэродром. Вскоре подвиг Рябошапко повторил летчик-штурмовик сержант П. В. Дубина, спасший своего однополчанина летчика М. П. Вовкогона.

В Н-ской авиачасти Сизов со своей эскадрильей, решив воспользоваться опытом братского полка, в первом же боевом вылете записал на своп счет сбитый "мессер".

В тот пасмурный день облачность была так низка, а видимость настолько плоха, что самолеты охранения вынужденно снижались до уровня полета ударной группы. В таком несколько растянутом виде эскадрилья и достигла цели - большой мотомеханизированной колонны вражеских войск. "Ударники" развернулись по ходу колонны и начали ее обрабатывать, а шедшее в охранении звено Петрова стало набирать высоту. Вот тут из облаков и вынырнули три пары "мессеров", намереваясь перехватить штурмующие "илы" на выходе из атаки. Момент для штурмовиков был удачным, расстояние до вражеской машины невелико и первым же залпом из пушек и пулеметов летчик Петров сразил один "мессер". По самолетам противника одновременно с Петровым стреляли и его ведомые. "Мессеры" прекратили атаку. Эскадрилья Сизова развернулась. Перестроившись, опять ударила по вражеской колонне, уничтожив несколько бронетранспортеров, орудийных тягачей, бензозаправщик, возвратилась на базу. Здесь сизовцев ожидал сюрприз.

Дважды Герой Советского Союза летчик-космонавт СССР Г. Т. Береговой, С. В. Ильюшин и Г. В. Новожилов (ныне дважды Герой Социалистического Труда, генеральный конструктор ОКБ им. С. В. Ильюшина, академик)

Едва летчики привели себя в порядок, как было объявлено построение полка с выносом Боевого Знамени части.

После ритуала приветствия незнакомый Петрову полковник произнес громко:

- Товарищи! Командование дивизии поручило мне сообщить вам, что боевые успехи вашего полка на фронте борьбы с немецко-фашистскими захватчиками высоко оценены. Указом Президиума Верховного Совета СССР группа ваших однополчан, особо отличившихся в боях с врагом, удостоена наград. Мне поручено вручить их вам.

Полковник подошел к столику, накрытому красной материей, по списку стал вызывать из строя награжденных:

- Орденом Красного Знамени награждаются следующие товарищи:

Командир Ноского штурмового авиаполка майор Голубев. Ему орден вручим в госпитале.

Сизов подошел к столу, принял из рук полковника коробочку с орденом и орденскую книжку, взял под козырек, громко произнес: "Служу Советскому Союзу!", повернулся и встал в строй.

- Летчик лейтенант Петров, - зачитал полковник и оглядел строй. - Есть лейтенант Петров? - громко спросил полковник.

- Есть, - так же громко ответил Иван и подошел к столу-

Получив орден, Петров занял свое место в строю.

"Меня наградили таким орденом... Меня... Вот отец обрадуется!" - взволнованно думал Иван, с трудом веря в реальность происходившего...

Третьим награжденным орденом Красного Знамени был командир эскадрильи капитан Васильев. Заместителю командира полка Никитину, замполиту Тихонову и инженеру полка Воронину полковник вручил ордена Красной Звезды, а четырем воентехникам - медали "За боевые заслуги".

После обеда по случаю такого события решили устроить танцы и концерт. Кто-то сбегал в соседнюю деревню и привел нескольких подростков, те принесли с собой гитару, гармошку и балалайку. С ребятами пришли и несколько девушек: война войной, но если объявлены танцы, то грех не побывать...

Немного послушав, как подростки, путаясь, пытаются сыграть вальс, Тихонов вежливо попросил гитару, а гармошку передал Петрову - она оказалась такой же, как у Иванова отца. Ребята отдали свои инструменты летчикам. Короткая сыгровка оркестра, и грянул вальс "На сопках Маньчжурии", закружились пары. За вальсом последовала полька. Потом еще спели несколько русских и украинских песен, и тут оказалось, что у воентехника Середы - отличный голос.

По команде "Отбой" летчики разошлись на отдых. А ребята и девушки, попрощавшись, вернулись в деревню.

Вчера в полку было веселье, а сегодня - печаль.

Началось с того, что при выполнении важного боевого задания - штурмовке крупной резервной базы гитлеровских войск - угодил под залп зенитчиков исполнявший обязанности командира полка Никитин. На этот раз он, подменяя Сизова, летел во главе первой эскадрильи. Самолет взорвался в воздухе и рухнул на постройки базы, вызвав там большой пожар. Петрову пришлось принять командование эскадрильей и вторично штурмовать вражескую базу. Здесь их атаковала пятерка "мессершмиттов". Видимо, гитлеровцы уже знали о двухъярусном построении штурмовиков и начали с атаки трех "илов", летевших в охранении. Сосредоточив огонь пушек на одном штурмовике, "мессы" добились успеха - "ил" упал в лес недалеко от вражеской базы.

Прижимаясь к верхушкам деревьев, Петров "змейкой" уводил эскадрилью домой, еще не зная о другом несчастье, которое постигло их полк.

"Мессершмитты" погнались было за "илами", но почему-то отстали.

Облачность стала выше, и Петров увеличил высоту полета группы, чтобы поточнее выйти на свой аэродром. Это дало ему возможность еще издали прямо по курсу увидеть дым большого пожара. Минут через пять Иван догадался: пожар бушует рядом с их аэродромом.

Памятник самолету Ил-2 в г. Истре

Да, так оно и было: догорали сенные сараи, скотный двор и колхозные мастерские, около которых маскировались штурмовики. Пылали четыре "ила" и бензозаправщик. Дымили несколько сгоревших деревенских домов. Все это отчетливо увидели Петров и его товарищи, пролетая над своей базой. Что делать?

Сделав круг над пожарищем, лейтенант заметил приближавшийся с востока самолет. Это был штурмовик Сизова. Комэск поравнялся с машиной Петрова и, развернувшись, предложил прибывшим следовать за ним. Минут через пятнадцать "илы" совершили посадку на полевом аэродроме авиаполка истребителей, где уже нашли приют самолет из эскадрильи Васильева и штурмовик Сизова.

На поле гостей встретили дежурные. "Илы" поставили на опушке леса и замаскировали - накрыли лапником.

Только после этого Сизов собрал всех у своего самолета.

...Минут через двадцать после отлета эскадрильи Никитина на базу Н-ского штурмового авиаполка налетело с десяток пикировщиков Ю-87. Как только немецкие самолеты появились над деревней, из кустарника в ближнем овраге взлетели две белые ракеты - это вражеский лазутчик подавал сигнал, указывал сараи. "Лаптежники" начали бомбить колхозные постройки, рядом с которыми стояли замаскированные "илы". К тому же Васильев с одним из летчиков эскадрильи, занявшись регулировкой и опробованием мотора на самолете сняли с машины маскировочную сеть и тем самым демаскировали базу. Как только появились пикировщики, Васильев приказал летчику быстрее взлетать, а сам кинулся к своему самолету. Тут, около соседнего сарая, его и накрыли вражеские бомбы...

Выполняя ранее полученное указание Никитина, комэск с замполитом (он находился в люке фюзеляжа) полетел на аэродром полка истребителей. Неподалеку располагался штаб их дивизии, куда вызывали Тихонова. Высадив "пассажира", Сизов стал возвращаться на свой аэродром и увидел над базой дым. Вот тут-то и встретил летевший на восток "ил" из эскадрильи Васильева. Вдвоем они вернулись на базу. Фашисты уже скрылись за горизонтом в южном направлении. Требовалось быстрее доложить Тихонову о случившемся, и Сизов с ведомым поспешили на аэродром истребителей. Не выключая мотора после посадки, Сизов приказал ведомому разыскать Тихонова, а сам снова взлетел. В районе базы он встретил группу Петрова.

- Ну и ротозеи же мы, а я - в первую очередь, - разволновался Тихонов, выслушав доклад летчика о случившемся. - Теперь ясно, что ракетчиками оказались "красноармейцы", которых вчера якобы прислали к нам для охраны аэродрома. Но ведь я сам проверил удостоверение у их командира. Все честь по чести: указаны звание и фамилия - "младший лейтенант Медведев"; печать, номер части. Говорят все по-русски не хуже нас с вами. Надо немедленно сообщить командованию, чтобы кто-то еще не стал жертвой хитрого и коварного врага.

Самолетостроительный завод № 18, возглавляя большую группу различных предприятий - участников строительства штурмовиков Ил-2, успешно наращивал их выпуск. Если в мае 1941 года завод выпустил семьдесят четыре штурмовика, а в шопе - сто пятьдесят девять, то в июле Воронежская авиабригада получила от восемнадцатого уже триста десять боевых машин. Всего до эвакуации из Воронежа завод № 18 выпустил тысячу сто тридцать четыре штурмовика. Из этих самолетов авиабригада сформировала около пятидесяти штурмовых авиаполков двухэскадрильного состава. Именно эти штурмовые авиаполки, заложившие основу нашей штурмовой авиации, познакомили гитлеровцев с возможностями Ил-2.

Страшились фашисты бронированного советского штурмовика, называли его черной смертью. Но неверно было бы представлять боевые действия штурмовых авиаполков, вооруженных этими самолетами, как триумфальное шествие от победы к победе. Новое - и весьма эффективное - оружие закономерно рождало и новую тактику его боевого применения. Требовалось создать, отработать и освоить ее, причем - не в учебных центрах, а на полях сражений, выполняя боевые задания. На примерах Н-ского и других штурмовых авиаполков, даже такого, как 430-й, укомплектованный опытными летчиками-испытателями, видно, как дорого оплачивался опыт боевого применения "илов". Мы несли потери, и немалые. Некоторые штурмовые авиаполки, первыми получившие самолеты Ил-2 на заводе № 18 или в Воронежской авиабригаде, понеся урон, успели возвратиться в Воронеж и получить новые "илы", чтобы и дальше громить врага.

В конце октября 1941 года штурмовики Н-ского авиаполка были сведены в одну эскадрилью под командованием капитана Сизова. Позднее несколько машин с экипажами были переданы в братский авиаполк. Петрова, самолет которого поставили на ремонт в ПАРМ, с группой других "безлошадных" летчиков направили в Воронежскую авиабригаду за новыми штурмовиками.

В штабе бригады Иван встретился с командиром запасного авиаполка, которого знал еще до войны. После короткого разговора с Петровым тот забрал документы лейтенанта и, попросив немного обождать, ушел к начальству. Возвратившись, торжественно произнес:

- Поздравляю, лейтенант, с назначением в запасный авиационный полк. Сейчас мне приказано накормить вас, а в пятнадцать часов явиться вместе с вами к полковому комиссару Подольскому. Помните его?

- Почему в запасный полк? А как же мои товарищи? Мы хотели бы все вместе, - пытался протестовать лейтенант.

Но подполковник увлек его в столовую, на ходу объясняя:

- Вы хотя и немного, но повоевали на "иле", приобрели некоторый опыт, даже ранены были, - показал он на цветную нашивку над карманом гимнастерки Петрова. - Вот и нужно вам поделиться опытом с начинающими летчиками. Немного поработаете у нас, а если уж совсем не понравится - отпустим на фронт. Войны на всех хватит...

Памятник самолету Ил-2 в г. Куйбышеве

О своем желании вернуться на фронт Иван сказал и заместителю командира бригады А. И. Подольскому. Петров все еще надеялся, что его включат в один из боевых авиаполков, формируемых в бригаде.

- Я вам скажу прямо, лейтенант, - начал Подольский, - среди командиров всех рангов нашей бригады нет ни одного человека, который не подавал бы рапорта об отправке на фронт. Но вы не найдете здесь и таких, кто не понимал бы важности нашей работы по подготовке летных кадров для штурмовых авиаполков. Согласен, что вы теперь уже опытный воздушный боец и сможете более эффективно, чем прежде, разить врага. Но разве обучение десятков еще не воевавших летчиков не умножит ваш опыт?..

Подольский прошелся по кабинету, сел на стул возле лейтенанта и продолжал:

- Все мы сейчас очень пригодились бы на любом фронте - и летчики, и самолеты, что имеются в нашей бригаде. Но в том и проявляется мудрость нашего командования, чтобы не только не расходовать все силы, а упорно наращивать их, готовить кадры, создавать резервы для армии. И не думайте, товарищ Петров, что это очень легкое дело - готовить резервы, - закончил беседу Подольский.

Словом, Петров в тот же день был зачислен в запасный авиаполк на должность командира звена третьей эскадрильи. Получив койку в общежитии летного состава и оформив увольнение до двадцати четырех часов, он отправился на левый берег проведать Таню. Спешил, волновался, подбирал слова, которые скажет ей при встрече. И... все напрасно.

- А их семья только вчера уехала в эту самую, ну... эвакуацию, - с трудом выговорила незнакомое слово соседка Петровых, выглянувшая на его громкий стук.

- Уехали? - растерялся Иван. - Вот так здорово, как же это?.. А куда они уехали, не знаете?

- Так со своим заводом, милый человек, и уехали. Куда завод, туда и они, туда и мы все. Вот наш-то цех на завтра назначен, а ихний эшелон вчера ушел. Место я тебе, сынок, точно не назову, нам не говорят, - доверительно продолжала женщина, - но, видать, далеко уедем, слышно, в Сибирь куда-то завод переводят...

- Вы сказали, что ваша семья завтра туда же поедет, правда? - загорелся надеждой лейтенант. - Тогда разрешите я передам с вами записочку для Тани Петровой, я мигом. - Лейтенант быстро написал несколько слов на листке из блокнота, что постоянно был в его планшете, поблагодарил женщину и, пожелав ей счастливого пути, ушел.

Моросил дождь, на улице было слякотно и неуютно. Только теперь, идя по заводскому поселку, Иван обратил внимание на безлюдье и какую-то гнетущую тишину. Даже на конечной остановке трамвая возле заводских проходных, где всегда был народ, он оказался один.

Правда, минут через двадцать, ближе к восьми вечера, к проходным потянулись цепочки людей - вечерняя смена. А вскоре захлопали двери проходных, площадь трамвайного кольца заполнилась народом; казалось, что всё почти как прежде... Но вот подошел трамвай без огней, и только когда открылась дверь, стало видно, что внутри вагон тускло освещен. Народу набралось много, но голосов не было слышно. Война.

Совсем немного поработал лейтенант Петров в запасном полку - Воронежской авиабригаде было приказано перебазироваться в Заволжье к новому месту расположения авиазавода. Около пятидесяти самолетов авиабригады предстояло перегнать лётом и подготовить к участию в воздушном параде 7 ноября 1941 года в Куйбышеве.

В связи с обострившейся военной обстановкой все иностранные посольства и миссии по предложению Советского правительства были эвакуированы из Москвы в Куйбышев, и очень важно было продемонстрировать дипломатическому корпусу, что наша армия имеет мощные резервы и что "уничтоженная" лживой геббельсовской пропагандой советская авиация даже далеко в тылу находится в боевой готовности.

Сводный авиаполк штурмовиков Ил-2 привел полковой комиссар А. И. Подольский. Его волновало, смогут ли самолеты запасных полков после довольно длительного перелета из Воронежа принять участие в параде. Но, осмотрев вместе с главным инженером авиабригады Ф. В. Кравченко самолеты и убедившись, что специалисты авиазаводов № 18 и № 24 вместе с техсоставом полков добросовестно и быстро обслуживают их, устраняя малейшие неполадки, успокоился. Будучи у командующего ВВС Приволжского военного округа, Подольский попросил разрешения провести во время парада штурмовики над центральной площадью города на высоте порядка двухсот метров.

Находка на болоте Нивий мох

- Пусть послы и дипломаты почувствуют, что за самолет Ил-2, - объяснил свою просьбу Подольский.

- Это, конечно, очень эффектно, - кивнул командующий. - А что, если один из ваших изношенных самолетов сдаст при этом? Какой эффект получится? Нет, нет и нет! - категорически возразил он. - Ваши штурмовики, товарищ Подольский, полетят на высоте тысячи метров, как и все остальные самолеты - участники парада.

Случай свел Подольского с К. Е. Ворошиловым, который находился тогда в Куйбышеве, занимаясь подготовкой резервов для армии. Ворошилов согласился с доводами Подольского:

- Правильно задумано, летите на высоте пятьсот метров.

"Ну, теперь дело за нами", - справедливо решил полковой комиссар и построил девять пятерок штурмовиков ступеньками по высоте. Первая пятерка должна была лететь на четырехстах метрах, а последняя - на высоте около ста пятидесяти - двухсот метров над площадью, где проходил парад.

И вот здесь штурманская служба допустила ошибку. Известно, что строй самолетов на параде должен быть выдержан строго, тем более при полете на малых высотах. Поэтому особое внимание уделили настройке высотомеров - постановке их на "нуль". А то обстоятельство, что центр Куйбышева, расположенного на высоком берегу Волги, выше степного аэродрома метров на восемьдесят, не учли.

Тренировок перед парадом не проводилось, ошибку Подольский обнаружил, когда "илы", зайдя со стороны Кряжа, пересекли реку Самару и вышли на город. Перестраивать группу было некогда. Четкий строй штурмовиков, потрясая окрестности ревом моторов, пронесся над площадью Куйбышева, заполненной колоннами сухопутных войск. Замыкающая строй пятерка "илов" во главе с лейтенантом Петровым прошла на высоте около ста метров. Зрелище, конечно, было впечатляющим.

Получил всемирную известность, был чрезвычайно важен военный парад на Красной площади в Москве 7 ноября 1941 года. Менее известен, но, вероятно, подробно описан дипломатами парад в Куйбышеве. Как и намечалось, он показал, что в тылу Советской страны имеются значительные военные резервы. Только в авиационной части парада участвовало около семисот самолетов различных типов.

Конечно, парад в Куйбышеве был только эпизодом в жизни авиабригады. Трудности начались с того, что бригада перебазировалась в буквальном смысле слова на голое место. Ей отвели степные участки близ двух районных центров. В степи находились готовые грунтовые аэродромы, но больше ничего не было. Где размещать людей? И вот на каждом из аэродромов возникли поселки из землянок, метко прозванные "копай-городом".

Вскоре с помощью авиазаводов в некоторых землянках, а также в помещениях местных школ удалось оборудовать учебные классы. Занятия продолжились.

По-прежнему в авиабригаду прибывал за "илами" летно-технический состав со всех фронтов.

Еще при подготовке самолетов к параду лейтенант Петров узнал от работников заводской бригады, что новая площадка завода № 18 совсем рядом, километрах в семидесяти. Один из рабочих был даже знаком с семьей мастера Петрова - его сестра работала вместе с Таней. Через сестру этот рабочий узнал, что Петровы уже приехали из Воронежа и поселились где-то недалеко, на окраине Куйбышева.

На следующий день после парада группа летчиков авиабригады, получив увольнительные до 24.00, поехала в Куйбышев. Конечно, Иван мечтал отыскать Таню; извинившись перед товарищами, он ринулся на поиски. Часа два проплутав, уже в сумерках лейтенант с замиранием сердца постучался в калитку.

- Таня Петрова дома, - услышал оп от пожилой женщины.

Хозяйка провела его в кухню, предложила снять шинель и пригласила:

- Вот сюда проходите, сюда, только о косяк не стукнитесь да за трубу не зацепитесь, - предупредила она лейтенанта. - Таня-то прихворнула, простудилась на заводе - ведь всё на улице работает, как и мужики. Теперь лежит, жар у нее, а мать-то ее в лавку пошла, должна вскорости вернуться. Проходите.

Иван осторожно постучал в приоткрытую дворь и, услышав "Входите, кто там", пригнувшись, шагнул через порог в тесную и темную комнату.

- Ваня? Неужели это ты, Ванюша? - услышал он взволнованный голос Тани. - Живой, родной мой, живой! - говорила девушка, целуя его в щеки, лоб, шею.

Вдруг, громко ойкнув, она вырвалась из объятий Ивана и со смехом нырнула под одеяло на свою постель.

- Садись вон туда, на тот топчан напротив, и рассказывай, - попросила она Ивана.

Теперь, когда его глаза освоились в полумраке, оп смог разглядеть комнату. Большую ее часть занимали двухэтажные нары. В простенке между ними обозначалось небольшое оконце, возле которого приткнулся крохотный столик.

Таня расположилась на нижнем лежаке правой нары и, подперев голову рукой, с интересом расспрашивала Ивана.

- Куда тебя ранило? Как это случилось? Зажила ли рана? А орденом за что наградили?

- Это все успеется, ты лучше скажи, что с тобой, чем больна, чем тебе помочь?

- Кто это тут допрашивает мою дочку, что за помощник объявился? - вошла в комнату Танина мать. - Да это, никак, Иван-царевич явился? Ну, здравствуй, сынок, рада, очень рада видеть тебя! - обняла она Ивана и поцеловала. - А мы, видишь... - Слезы внезапно прервали речь матери, она поспешно вышла из комнаты, всхлипывая и прижимая платок к глазам...

- Очень переживает мама нашу эвакуацию, - тихо проговорила Таня. - Все ей кажется, что пришел конец доброй жизни.

- Ну, доченька, хватит меня позорить, - возвратилась в комнату мать, поставив на столик лампу. - Ты уж прости, сынок, что встречаем тебя слезами, да время теперь такое... Расскажи нам про себя, про свои дела ратные...

В разговорах и хлопотах по хозяйству - Иван наколол дров, принес воды из колодца - незаметно пролетело несколько часов. Возвратился с завода отец Тани, сказал, что сын остался работать в ночную смену - его перевели в цех главной сборки. Несмотря на усталость, Петров-старший был бодр, говорил громко, шутил над своим житьем на нарах, подтрунивал над женой и дочкой. А когда узнал, что лейтенант Петров теперь будет служить в авиабригаде, обрадовался:

- Это хорошо, сынок. Прости, что так тебя называю, да ведь возраста ты такого же, как и мои дети. Теперь ты, может быть, и к нам на завод заглянешь по делам службы, так не забудь зайти ко мне в цех шасси. Правда, цеха как такового пока нет. И строительство не закончено, и половина оборудования еще не прибыла, и отопление не действует, не говоря о канализации, но мы уже работаем, а это главное. В сборочном цехе, куда при эвакуации из Воронежа привезли большое количество самолетных агрегатов и узлов, полным ходом идет сборка штурмовиков. Так что не успеете вы в своей бригаде развернуться, как мы пригласим вас принимать новенькие "илы". Здешние, заволжские. Вот так-то, сынок...

Вскоре после парада авиабригада получила указание срочно сформировать из имеющихся учебных "илов" штурмовой авиаполк, укомплектовать его опытными, уже воевавшими летчиками и направить на защиту Москвы.

Выбор пал на 215-й шап, еще в октябре прибывший с фронта за самолетами. Этот полк, сформированный в мирное время, сначала летал на самолетах И-15 бис. С 25 июня по 3 июля он участвовал в боях против 39-го танкового корпуса противника. Понеся большие потери, полк был направлен в Воронежскую авиабригаду для переучивания на штурмовик Пл-2. 20 августа 1941 года 215-й шап вылетел на фронт уже на "илах" и начал боевые действия в составе войск Западного фронта.

Уникальный рейс вертолетчика Героя Советского Союза В. П. Колошенко

Пятьдесят дней непрерывных боев 215-го шап, среди которых особо успешные - штурмовка вражеских войск в районе озера Жижицкое и разгром занятого гитлеровцами аэродрома в Смоленске, - принесли ему добрую славу. Но и потери были немалые.

И снова 1-я запасная авиабригада, снова ожидание самолетов, но уже на новом месте - в Заволжье.

С 5 ноября по 10 декабря 1941 года авиазавод № 18 из-за эвакуации самолеты Ил-2 не выпускал. А так как нужда в штурмовиках на фронте была большая, то и прозвучала упомянутая команда о направлении на фронт полка, укомплектованного "илами" из запасных учебных частей.

- Выполняя эту команду, самолетостроительный и моторный заводы прислали в авиабригаду своих специалистов и запасные части, - вспоминал генерал-полковник авиации А. И. Подольский, - и они с работниками авиабригады подготовили двадцать два наиболее сохранившихся штурмовика Ил-2, которые и были переданы двести пятнадцатому шап.

Как только Петрову стало известно, что его зачислили в боевой авиаполк, он поспешил встретиться с Таней. Известие о том, что Иван летит на фронт, Таня выслушала внешне спокойно. И только когда ушла на работу мать (было часов десять утра, Таня недавно вернулась с ночной смены), разрыдалась, уткнувшись в грудь лейтенанта.

- А если самое страшное, Ваня, ведь война... - сквозь слезы заговорила она. - Прошу тебя, родной мой, оставь мне свою частичку, и мы вместе будем тебя ждать...

Она порывисто встала, накинула защелку на дверь комнаты, задернула занавеску на оконце и прильнула к Ивану в долгом, отчаянном поцелуе...

4 декабря 1941 года обновленный 215-й шап, укомплектованный боевыми летчиками-штурмовиками, во главе с командиром полка подполковником П. С. Филатовым улетел под Москву.

А 7 декабря газета "Известия" опубликовала постановление наркома обороны о присвоении шести авиаполкам звания "гвардейский". За боевые заслуги в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками 215-й шап был переименован в 6-й гвардейский штурмовой авиаполк. Он стал первым среди штурмовых гвардейским авиаполком, а позднее получил наименование "Московский".

Из трех приказов Геринга, касающихся уничтожения штурмовиков Ил-2 и самого завода, их выпускающего, частично выполненным оказался лишь один - с фронта на завод фирмы "Хеншель" был доставлен сбитый в боях "ил". Фирма получила задание изучить этот самолет и его секреты. Ни стереть с лица земли завод, выпускающий "проклятые штурмовики", ни "выбить" их из действующей армии, несмотря на большие награды, не удалось. Со всех фронтов в донесениях на имя Геринга в особой графе сообщалось теперь о действиях краснозвездных штурмовиков - такова была его воля.

В конце 1942 года в Германии был образован Инспекторат штурмовых самолетов, и немецкие авиаконструкторы пытались решить проблему бронированного самолета-штурмовика.

Но ни дополнительное бронирование "штукасов" Ю-87 и истребителей "Фокке-Вульф-190", ни модификации истребителя танков "Хеншель-129" (был построен восемьсот сорок один самолет) задачу не решили.

Советский бронированный штурмовик Ил-2 по сумме своих боевых летно-тактических характеристик был непревзойденным.