Первый юбилей

Приближалось десятилетие ЦАГИ. Для Андрея Николаевича эта юбилейная дата была особенно дорога - он вспоминал, как вместе с Жуковским ходил в НТО с проектом создания Центрального аэрогидродинамического института, как были они обрадованы, узнав о поддержке, которую оказал идее такого института Ленин; как строился и рос институт в труднейшее для страны время. На месте снесенных ветхих одноэтажных деревянных домов могуче поднимались корпуса ЦАГИ.

В комплекс новых сооружений входили опытный авиазавод с конструкторским бюро при нем; гидроканал для исследований корпусов гидросамолетов, глиссеров и торпедных катеров; аэродинамическая лаборатория с тремя трубами и лаборатория ветровых двигателей с башней. Ко всей этой огромной стройке Туполев имел самое непосредственное отношение - он шефствовал над строительством опытного завода и гидроканала, по его общей схеме было построено здание опытного бассейна, он "воевал" с проектировщиками, требуя от них масштабности в работе, предвидения роста авиации. Только благодаря его яростной критике были пересмотрены проекты сборочного цеха опытного завода, гидроканала, крупнейшей аэродинамической трубы. Строгий вкус Туполева отразился и на архитектуре здания института.

- Никаких пилястров и всяких там дорических или ионических капителей, никаких финтифлюшек - все должно быть просто, лаконично и достойно. Пусть прохожие видят, что это действительно мировой научный центр.

Близкие Туполеву люди запомнили, как он мечтал:

- Красные здания, желтая отделка, синее небо и зелень деревьев - знаете, как это будет красиво. Перила на крышах и наружные лестницы можно сделать по типу пароходных, окна расставлять не для симметрии, а для дела - только там, где нужно, но зато обязательно большие, чтобы света было много.

Инженер-конструктор, проработавший рядом с Туполевым несколько десятков лет, Л. А. Кербер пишет об открывшемся новом качестве могучего дарования главного конструктора: творческое участие в постройке ансамбля ЦАГИ увлекло Андрея Николаевича так сильно, что и в дальнейшем всю свою жизнь он оставался не только конструктором самолетов, но и строителем-архитектором, неизменно и глубоко вникавшим в проектирование авиационных заводов, лабораторий и институтов, жилых домов и Дворцов культуры для рабочих авиапромышленности. Это, говорит Кербер, было не докучливым вмешательством дилетанта, а проявлением творческой активности хорошо разбирающегося специалиста, глубоко убежденного в необходимости сделать сооружение красивым, удобным, не порочащим лик Земли и природу.

К десятилетию Октября многое уже было сделано, ЦАГИ обретал вид подлинного центра науки и техники. В новых условиях плодотворно трудились цаговцы, и, как и прежде, отличался творческой активностью Андрей Николаевич Туполев. В июне 1928 года был создан торпедный катер АНТ-4 ("Туполев"), который строился затем серийно; весь год коллектив работал над созданием самолета АНТ-9; модифицировал АНТ-4 (ТБ-1), готовил к серийному производству истребитель АНТ-5 (И-4). А. Н. Туполев вместе с С. А. Чаплыгиным и Н. В. Лебедевым принял деятельное участие в работе КОМИССИИ по дирижаблестроению. Комиссия признала целесообразным приступить к развертыванию научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ по дирижаблестроению. Таким образом, в круг интересов Туполева вошли пе только самолеты, аэросани, глиссеры, торпедные катера, ветровые установки, строительство ЦАГИ, но и дирижабли. Ко всеобщему удивлению, у конструктора на все хватало время, он все успевал делать. А десятилетний юбилей ЦАГИ словно дал ему новый заряд энергии.

С волнением узнал Туполев о письме начальника ВВС РККА П. И. Баранова на имя заместителя председателя Реввоенсовета СССР И. С. Уншлихта по поводу юбилея ЦАГИ. В письме высоко оценивалась деятельность института:

"1 декабря исполняется десятилетие существования Центрального Аэро-Гидродинамического института. Военное ведомство более всех других знает работу ЦАГИ. Уже при Кронштадтском мятеже были отмечены аэросани И ЦАГИ (команда получила орден Красного Знамени). В Трехдневный полет "Пролетария" вокруг Европы, ряд К самолетов, принятых и предположенных к принятию на I снабжение армии, морские глиссеры и пр. являются непосредственно очевидными вовне результатами деятельности ЦАГИ".

Письмо заканчивалось словами: "Все это позволяет смотреть на ЦАГИ как на одно из ценнейших учреждений в Союзе, и его юбилей как созданного советской властью научного института приобретает особое значение".

Каждая строка письма, казалось, специально была обращена к Туполеву, к его делам, планам и мечтам.

В канун юбилея Андрей Николаевич с А. А. Горяиновым, Б. Я. Кузнецовым и А. К. Мартыновым был командирован в Германию на Международную авиационную выставку. Дома, как обычно в таких случаях, - переполох, сборы, напутствия. На выставке, словно ожидая Андрея Николаевича, стоял окруженный толпами посетителей АНТ-3. Там же были представлены и другие советские самолеты - "К-3" К. А. Калинина, "Буревестник" В. П. Невдачина и аэросани. Туполева растрогало то внимание, которое уделяли АНТ-3 посетители и авиационные К специалисты. Все они неизменно отмечали высокие аэродинамические качества советского металлического самолета. "Мы снова встретились с рекордным самолетом господина Туполева, - писали берлинские журналисты, - который так взволновал столицы Западной Европы во время своего стремительного перелета. Мы рукоплескали шеф-пилоту Громову, а сегодня имеем возможность видеть и приветствовать у себя конструктора самолета господина Туполева. Сомнения специалистов в возможности строительства металлических самолетов в России отпали и сменились ревнивым отношением к планам русских..."

А. Н. Туполев и Ю. А. Гагарин на сессии Верховного Совета СССР

Поездка в Германию была полезной для Туполева во всех отношениях. Помимо выставки, он с делегацией ознакомился в Мюнхене с авиационным заводом и Техническим музеем; во Фридрихсгафене - с заводом Дорнье и аэродинамической лабораторией Цеппелина; в Геттингене - с аэродинамической лабораторией Прандтля; в Берлине - с заводом Рорбаха. И везде, где появлялась делегация, выяснялось: Туполева знают, очень интересуются его работой, стремятся узнать его оценки увиденного, и особо интересуются его творческими планами.

Очутившись вне родной страны, Андрей Николаевич оставался все тем же простым и скромным человеком, не любившим фоторепортеров и газетной шумихи вокруг своего имени. Он сосредоточенно осматривал и изучал авиационные центры Германии, сопоставлял их с ЦАГИ и радовался, когда устанавливал явное превосходство "своего" ЦАГИ. С нескрываемым интересом Андрей Николаевич расспрашивал о новых работах немецких конструкторов, о перспективах металлического самолетостроения. В Москву Туполев вернулся полный впечатлений, новых идей, довольный тем, что убедился - ЦАГИ становится подлинно грандиозным мирового класса научным центром.