В объятиях двух стихий

Севастопольцы, любящие наблюдать за действиями Черноморской эскадры, становятся свидетелями захватывающих зрелищ, теперь уже происходящих в небе. Над городом появляются аэропланы, нередко по два, а то и по три сразу! Это инструкторы школы, проверяя машины перед занятиями, бороздят синеву. Горожане ревниво следят за полетами, радуясь успехам, переживая неудачи. Они научились распознавать "почерк" каждого пилота, бурно реагируют на всякий эффектный полот. Возле ограды, предусмотрительно сооруженной вокруг аэродрома, всегда толпятся зрители. Даже морское начальство великодушно отпускает матросов после обеда посмотреть полеты. На экскурсию в авиашколу приходят с учителями гимназисты и гимназистки. Прежде пустынная дорога к Куликову полю теперь становится очень оживленной.

Что же говорить о севастопольских мальчишках, которые околачиваются теперь на Куликовом поле целыми днями, даже позабыв о черноморских пляжах! Один из этих мальчуганов, впоследствии многие годы проработавший па Севере, Александр Яковлевич Трок, с теплотой вспоминает свое первое знакомство с авиацией:

- Мы, ребята, были постоянными посетителями аэродрома на Куликовом поле. Нас даже пускали в ангары. И кумиром детей был наш любимый, самый лучший летчик дядя Миша Ефимов. Стоило ему появиться на Нахимовском проспекте, как его тотчас окружали ватага ребят. Он нас угощал сладостями и даже катал на своем гоночном двухместном автомобиле.

Полеты Ефимова вызывают у севастопольцев особый интерес. Одна лишь инструкторская работа - пусть напряженная и плодотворная - не может удовлетворить недавнего рекордсмена авиации. Самое заветное и дорогое для него - свидание с голубым простором. И он отдает этому каждую свободную минуту. Проверяя работу мотора, он летает над городом, который с высоты кажется игрушечным со своими разноцветными кровлями, дорезанными на лоскуты линиями улиц. Корабли в бухтах - словно водяные жуки. А за тонкой кромкой набережной - сливающийся с горизонтом морской простор. Небо и море, море и небо...

Часто для этих полетов используются предвечерние часы, когда кончаются занятия в школе. Севастопольцы видят аэроплан Ефимова над Балаклавой. Он вихрем проносится над Большим рейдом, над эскадрой, делает виражи над Северной стороной, над артиллерийскими батареями.

Однажды Ефимов вылетел, когда солнце касалось уже горизонта. Вскоре аэроплан стал неразличим о земли, только рокот мотора давал севастопольцам знать, что он летит, а приземлился Михаил Никифорович на аэродроме уже в полной темноте. Репортер, описывая этот полет, высказал мысль, что неплохо было бы освещать в таких случаях посадочную площадку хотя бы карбидными фонарями. "Впрочем, - заметил он далее, - Ефимову света не требуется"^*.

^* ("Полеты инструктора Ефимова 15 декабря" (Иллюстрированный авиационный журнал, 1911, № 21).)

Но все эти полеты над сушей и над морем, при свете дня и в темноте - не только ради удовольствия посоревноваться с птицами. Это, по существу, тренировки перед новым большим испытанием. Накануне созыва Всероссийского воздухоплавательного съезда, намеченного на апрель 1911 года, Ефимов и лейтенант Дыбовский предложили севастопольским авиаторам подготовить "сюрприз" - принять участие в маневрах Черноморской эскадры. Предложение заинтересовало и флотское, и школьное командование. Учителя и ученики много трудятся, отрабатывая элементы совместных с эскадрой действий, используя любую возможность для внеплановых полетов, часто после напряженного трудового дня.

И вот пришел день маневров Черноморской эскадры. 16 апреля 1911 года броненосцы "Иоанн Златоуст", "Ростислав", крейсеры "Память Меркурия" и "Кагул", миноносцы "Свирепый", "Строгий", "Стремительный", "Сметливый" начинают поход к кавказским берегам. И в тот самый момент, когда корабли, строго придерживаясь интервалов, выходят на Большой рейд, над городом появляется аэроплан, пилотируемый Макеевым. Вылетев на рейд, он сделал круг над военными судами, поравнялся с флагманским кораблем и, как бы разведав обстановку, повернул назад. Навстречу ему - самолеты Ефимова и Дыбовского. Воздушная флотилия взаимодействует с морской. Каждый пилот выполняет строго определенную задачу: Дыбовский - в роли СВЯЗНОГО, Ефимов и Макеев охраняют эскадру с воздуха. Макеев летит на высоте шестисот метров, а Ефимов забрался на целых полторы тысячи. Ветер усиливается, его скорость достигает десяти - двенадцати метров в секунду, и полет усложняется, но Ефимов и воспитанники школы справляются с программой.

В Севастополь пришла телеграмма от командующего эскадрой: "Искренне поздравляю с блестящим маневрированием аэропланов над эскадрой". Телеграф передает горячие поздравления из Петербурга, от делегатов воздухоплавательного съезда. В историю отечественной авиации вписана еще одна страница впервые аэропланы выполнили "боевые задания" над морем, взаимодействуя с флотом^*.

^* ("Совместное плавание Черноморской эскадры и Воздушного флота" (Иллюстрированный авиационный журнал, 1911, №21).)