...И ее первые ученики

Наконец высокое начальство уехало восвояси - на роскошную виллу возле мыса Ай-Тодор, - и атмосфера в школе становится более спокойной и деловитой.

Коллеги-инструкторы непрестанно обращаются к Ефимову за помощью. А тот внимательно приглядывается к ученикам. Кто они? Конечно, люди не его круга. С ними нельзя себя чувствовать так свободно и легко, как с добродушным богатырем Заикиным или Яшей Седовым. Нет, Отдел воздушного флота не прислал учиться в Севастопольскую школу кого-нибудь из тех рабочих пареньков, которые так горячо аплодировали ему, Ефимову, на "галерках" аэродромов. Отобраны люди высшего сословия, офицеры разных родов войск и флота. Среди них выходцу из "низов" временами становится не по себе. Нелегко делать вид, что не замечаешь иронических улыбок дворянских сынков. Тяжело сдерживать себя, когда видишь, как распекает своего механика Эмиля Кирша морской офицер барон Буксгевден: "Тупица! Недоносок! Сукин сын!" А ведь механик - замечательный мастер своего дела. С каким презрением и брезгливостью разговаривает с солдатами лейб-гвардеец Ильин! Впрочем, этот сынок петербургского фабриканта и такой "милости" редко удостаивает "нижние чины", предпочитая их вовсе не замечать...

Но Михаил Никифорович находит среди учеников и искренних доброжелателей. Это люди с любопытными биографиями, подлинные энтузиасты нового дела. Вопреки всем сословным и ранговым барьерам они с Ефимовым - братья по духу, их связывает горячая любовь к авиации.

Среди них - Сергей Иванович Одинцов, старый путешественник на воздушных шарах. Тот самый Одинцов, который во время Всероссийского праздника воздухоплавания пробыл в небе на аэростате более сорока часов, преодолев расстояние 1400 километров, поднимаясь до 5500 метров. Полковник генерального штаба, сегодня он в скромной роли ученика. Чуть полноват, небольшие черные усы, спокойный взгляд черных глаз. С младшими по званию ровен, внимателен.

Лейтенант флота Виктор Дыбовский. Худощав, строен, порывист в движениях. На высокий лоб спадают непокорные пряди вьющихся темно-русых волос. Участник Цусимского боя, в котором проявил себя геройски. Уже одно это обстоятельство вынуждает окружающих относиться к нему с почтением.

Поручик Гельгар. Веселый, общительный, производящий на первых порах впечатление этакого бездумного гусара-кутилы. Но, как оказывается, ночи просиживающий над обдумыванием оригинальных изобретений для фотосъемок местности с аэроплана.

Да, здесь обучаются только военные. Серое кепи Ефимова, частенько надетое козырьком назад, его "цивильная" теплая куртка среди мундиров составляют исключение. Но уже то, что школа финансируется на общественные средства и входит в состав общественного учреждения, создает некоторый демократизм в ее организации. Управляется она коллегиально: во главе стоит совет, председателем которого является начальник школы, а членами - инструкторы. Теоретические дисциплины пока не преподаются. Такой курс предполагается организовать в Петербурге при каком-либо институте. Здесь же на первых порах от пилота требуется лишь практическое знание конструкции аэроплана и умение летать. На первых испытаниях авиатор должен летать на высоте 500 метров при ветре до семи метров в секунду не менее десяти минут и уметь спланировать в определенное место.

Очень скоро Ефимов и его коллеги убеждаются, что такие требования совершенно недостаточны. Программа, предложенная Отделом воздушного флота, оторвана от практики, а та, которую разработали здесь в школе, вызвала возражения комитета. Пока ведутся жесточайшие дебаты вокруг программы и положения о Добровольном (!) воздушном флоте, в школе принимают экзамены на звание пилота-авиатора по правилам Международной авиационной федерации. Обучение ведется по двум системам: "вывозной" на бипланах, на которых ученик поднимается в воздух с инструктором, и "рулежной" на монопланах, когда ученик начинает с руления по полю, чтобы освоить управление. Качество подготовки зависит от инструктора и, конечно, от способностей ученика.

Никакого опыта у руководителей школы нет: дело новое. И на Михаила Никифоровича ложится большая нагрузка. Ему приходится выполнять обязанности не только главного инструктора - шеф-пилота, но и ведущего инженера и конструктора. Под его руководством самолеты собираются, он их сам регулирует и первым испытывает. В конструкции аэропланов, поступающих в школу из-за границы и от отечественных заводов, Ефимов вносит изменения, перерабатывает отдельные узлы. Рабочий день его, да и всех инструкторов, загружен до предела. Он начинается с раннего утра и продолжается до темноты с двухчасовым перерывом на обед. Где уж тут выкроить время для проекта задуманного аэроплана?..

Но помимо всех хлопот и забот, судьба дарит в это время Михаилу и улыбку: в декабре 1910 года в Севастополь приезжает младший брат Тимофей. Его первые слова после объятий и приветствий:

- Хочу летать! Научишь?

Эта просьба и обрадовала, и встревожила Михаила! в памяти еще свежа трагическая кончина старшего брата. Но желание летать - что способно его заглушить?..

Тимофей изменился, возмужал, куда девалась леность, одолевавшая его в детские и юношеские годы. Бывало, усядется на табуретку п часами наблюдает за работой старших братьев, вечно что-то мастеривших.

- Феич, подай молоток! - просил Владимир.

- Сейча-ас,- протяжно басил Тимофей и, не вставая с табуретки, двигался на ней через всю комнату к братьям. Но было у него и свое особое увлечение. Часами пропадал в гальванической мастерской. Все удивлялся и пытался понять превращение: бросят в ванну незавидную железку, а получат блестящую красивую вещицу...

В освоении летного дела Тимофей нетерпелив. Все подгоняет брата, готов заниматься сутками. Программа их совместных занятий насыщена до предела. Летчик-испытатель Арцеулов, работавший в те годы инструктором в Севастопольском аэроклубе и часто проводивший тренировки на Куликовом поле, - свидетель первых полетов Тимофея. Он вспоминает: "При мне Михаил Никифорович выпускал Тимофея Никифоровича на "Блерио-11-бис". Младший брат, едва освоив "Блерио", сделал лихаческий полет с горками, крутыми виражами и, выключив мотор, крутой спиралью пошел на посадку. Тогда это уже был высший пилотаж. Когда сел, то Михаил Никифорович распек его. А он стоял по стойке "смирно", ушел удрученный, безропотно приняв указания. Видно, у них в семье была дисциплина".

От занятий на аэродроме вскоре всем в летной школе пришлось отказаться: погода не позволяет. Чтобы не терять времени, ученики под руководством инструкторов разбирают и собирают аэропланы и моторы, занимаются ремонтом. Ремонтных работ много, поломки неизбежны. Аппаратов мало, их надо держать в готовности к моменту, когда раздастся желанное: "Полеты разрешаются!" Но зима, как назло, пришла в том году в Крым необычайно суровая, с крепкими морозами и почти ураганной силы ветрами. В начале января на Черном море несколько дней кряду бушевал шторм. В Севастополе размыло недостроенную набережную, расшвыряло в стороны огромные камни в несколько тонн весом. С корнем выворотило деревья и фонарные столбы на Приморском бульваре. Матросы и солдаты команды авиашколы держат круглосуточную вахту около парусиновых ангаров. Вбиты дополнительные крепежные колья, но буря грозит и их вырвать, унести все имущество невесть куда. От напора свирепого ветра, как струны, поют канаты, парусами натягиваются матерчатые стены ангаров.

Едва шторм утих, начался снегопад. Сугробы выросли такие, что на время прекратилось сообщение между крымскими городами.

- Вот тебе и Крым! - язвят петербуржцы. - С таким же успехом мы бы летали и в Гатчине.

Начальник авиашколы резонно возражает на это:

- Учиться летать только в благоприятных условиях - все равно что учиться плавать в штилевую погоду.

И они с Пиотровским подали мысль: почему бы не пристроить к самолетам лыжи? Если нельзя взлететь со Снега с помощью колес, то уж лыжи наверняка выручат. Жаль, нет Ефимова - он вместе с братом уехал на рождественские каникулы во Францию: посмотреть новинки авиационной техники, показать Тимофею "гнездо людей-птиц", навестить могилу Владимира,- он бы посоветовал, как лучше это сделать. Все же Пиотровский, поставив "Блерио" на специальные лыжи, испытывает возможность взлета со снежного настила, который хорошо держит аэроплан. Но полет не удается - слаб двигатель, всего 25 сил. Кедрин взлетел на "Соммере", но ему не повезло: сильный боковой ветер затруднил посадку. Левая лыжа при толчке о землю сломалась. Пилот получил серьезные ранения. Но теперь ясно: аэропланы можно "научить" преодолевать и снежный покров.

Так благодаря капризам погоды первые в России опыты постановки самолетов на лыжи проведены здесь, в Крыму.