Первая авиашкола

Севастопольская гостиница, в которой поселились Ефимов с Седовым, расположена невдалеке от знаменитой Графской пристани. Из окон их номера видны россыпи белоснежных зданий и голубая бухта, глубоко врезающаяся в гористую сушу,- словно гигантская сцена, окруженная амфитеатром городских кварталов.

Никогда прежде Михаилу не приходилось бывать в этом дивном городе, но на него повеяло чем-то близким и родным, будто знакомым с детства.

На исходе октябрь. В Москве уже вступила в права хмурая осень с резкими холодными ветрами и свинцовыми тучами. А здесь еще так много солнца, голубизны... Михаил и Яков выходят на проспект, блаженно жмурят глаза, радуясь, что настигли тепло ушедшего лета. До Куликова поля версты три, не более. Друзья ускоряют шаг: ведь начальник школы авиации капитан второго ранга Кедрин, по всей видимости, уже волнуется, дожидаясь их. Так оно и есть.

- Наконец-то! - восклицает Кедрин, выходя навстречу из строящегося ангара.

Он сообщает, что торжественное открытие школы назначено на 11 ноября. У них остается на приготовления всего две недели, а забот - уйма.

Первым делом Ефимов с Седовым отправляются осматривать площадку для аэродрома. Она выбрана из рук вон плохо. Спотыкаясь и чертыхаясь, Михаил то и дело спрашивает Якова, какой дьявол надоумил членов Особого комитета остановиться на этом месте.

Узкая ложбина, пересеченная Балаклавским шоссе, упирается в гряду прибрежных холмов. Летное поло с трех сторон обступают постройки, а с четвертой к нему подкрадываются глубокие овраги. Здесь же дачи и столбы о телеграфными проводами. Пятачок! Будущий аэродром абсолютно не защищен от господствующих здесь ветров. Да и сама окружающая местность обусловливает хаотичность воздушных течений...

- Приметь, Яков,- саркастически улыбается осененный догадкой Ефимов,- к чему приводит слепое подражание! Во Франции па Шалонском поле днем солдаты маршируют, а утром и вечером полеты. Ну, наши и скопировали - взяли стрельбищное поле, хоть для аэродрома оно и не годится. Да неужели у нас в России места мало?!

Сумерки застают Михаила среди солдат и матросов- мастеровых. Он намечает места установки парусиновых ангаров, помещений для мастерских, осматривает только что привезенные аэропланы.

Город славных морских традиций, где каждый камень напоминает о героической обороне во времена Крымской кампании, идет в ногу с эпохой. Идея завоевания воздуха нашла здесь многих рьяных сторонников. У черноморских моряков с прошлого года существует аэроклуб, сумевший собрать деньги и приобрести моноплан "Блерио". Лейтенант флота Дорожинский, заведующий воздухоплавательным парком, обучает желающих полетам за плату, которая идет в фонд аэроклуба. Сам он при поддержке капитана второго ранга Кедрина, бывшего тогда начальником службы связи флота, закончил школу "Антуанетт" во Франции. Там же закупил для флота аппарат. И крымчане впервые увидели в своем небе пилотируемый лейтенантом самолет.

Не удивительно, что севастопольцы с восторгом встречают известие об открытии в их городе школы авиации - первой в России. Общественность города готовится к изданию иллюстрированного авиационного журнала. Приуроченный к торжественному открытию школы первый выпуск журнала начинается словами: "Приступая к настоящему изданию с исключительной целью правдиво отражать вашу деятельность, господа завоеватели воздуха, мы вкупе со всей Россией шлем вам пожелание полного успеха в вашей самоотверженной работе".

Подготовка к открытию школы авиации идет полным ходом. На пятачке кипит работа. Деревянный сарай-ангар на шесть аппаратов уже сооружен. Рядом, словно солдаты, выстроились на шоссе парусиновые ангары в виде больших шатров. Тут же - огромные ящики с аэропланами, Один такой ящик, освобожденный от груза, приспособлен под столовую для офицерского состава. Здание находившегося здесь ранее летнего иллюзиона (кинотеатра, сказали бы мы сейчас) переоборудовано под казарму для команды солдат и матросов, обслуживающей школу. У крайнего ангара механик Жуков руководит сборкой "Антуанетт". Ее с живым интересом наблюдает группа офицеров, только что прибывших из Петербурга: Зеленский, Комаров, Руднев, Матыевич-Мацеевич. Появление Ефимова будущие инструкторы встречают приветливыми возгласами.

- Вам кланяется Юбер Латам, - говорит Зеленский, недавно возвратившийся из Мурмелона.

Разговорились о перелете Гео Шаве через Симплон, о его гибели, о гибели Мациевича.

- И все же надо летать, - задумчиво промолвил Ефимов. - Даже вот сейчас не мешало бы нам устроить перелет из Севастополя в Петербург. Как вы на это смотрите, господа? Представьте: четыре, пять, а может и семь авиаторов летят группой. Садимся в больших городах, демонстрируем полеты. Сбор - в пользу воздушного флота. Каково? Расшевелим народ, привлечем к авиации внимание.

- Дело заманчивое, но одобрит ли его Особый комитет? - сомневается Матыевич-Мацеевич. - Нас ведь обязали заниматься учебными делами, а не спортом!

- Но ведь военный авиатор должен быть и разведчиком,- возражает Ефимов. - Неужели мы будем учить его летать только над аэродромом? Полагаю, перелеты между городами войдут в программу школы.

...И вот он, день открытия школы авиации. Старший инструктор Ефимов снова и снова обходит аэродром. Будто бы все сделано, предусмотрено. Собраны и опробованы аэропланы. Их пока немного: два "Фармана" с моторами "Гном" по 50 лошадиных сил, два "Блерио", два "Антуанетт" и один учебный "Блерио" с мотором "Анзани" в 25 лошадиных сил. Инструкторы и ученики па местах. Аэродром расцвечен флагами.

На торжество из Петербурга пожаловал "шеф авиации". После обязательного в таких случаях молебна "его императорское высочество" пожелал объехать авиационное поле.

Михаил Никифорович, не мешкая, завел мотор своего "Пежо". Провожаемые почтительными взглядами, инструктор и высокий гость отправились в самый конец аэродрома, туда, где ложбина упирается в холмы оврага.

Воспользовавшись удобным моментом, Ефимов не преминул высказать пассажиру свое мнение о выборе места для школы. "Необходима, - сказал авиатор, - подобрать более выгодную площадку". Видимо, пребывающий в хорошем расположении духа шеф пообещал учесть эти рекомендации.