Завоевание стратосферы

Воздушные путешествия профессора Пиккара

Воздушные путешествия профессора Пиккара

Открытие Тейсерана де Бора. - Впервые в стратосфере. - "К вопросу о дыхании разреженным воздухом". - Сомнения в теории относительности, или еще одна похвала аэронавтике. - Тайна космических лучей. - Полеты "ФНРС".

Воздухоплаватель из Рязани в 1731 году поднялся на своем шаре "выше березы". Полвека спустя на высоту целых 300 метров вознеслись над Парижем Пилатр де Розье и д'Арланд. Значительно выше - на 2000 метров в том же 1783 году поднялся профессор Шарль.

Еще выше - и не раз - поднимался Робертсон. В 1803 году он - достиг высоты 7400 метров.

Выше 7000 метров также поднимались французские исследователи Био и Гей-Люссак в 1804, Барраль и Биксио в 1850, Грин в 1856 году.

Границу восьми тысячи метров первыми переступили в 1862 году Глешер и Коксуэлл. Их аэростат поднялся на 8250 метров.

На 8600 метров - куда и орлы не взлетают - поднялся в 1875 году экипаж аэростата "Зенит": Кроче-Спинелли, Сивель и Тиссандье...

Несмотря на подстерегавшие их опасности, воздухоплаватели готовились к новым заоблачным полетам. В 1894 году на 9155 метров поднялся профессор Берсон. В 1901 году Берсон в сопровождении профессора Зюринга достиг высоты более 10500 метров.

Однако аэронавты были уверены, что потолок, достигнутый Берсоном и Зюрингом, не предел. Высота продолжала манить...

В мае 1902 года в Берлине состоялся третий съезд Международной комиссии по научному воздухоплаванию. С сенсационным сообщением выступил французский метеоролог профессор Тейсеран де Бор. До сих пор считали, что с высотой температура воздуха понижается. Тейсеран де Бор установил, что на высоте десяти-одиннадцати километров падение температуры прекращается. Это открытие было сделано им на основании обработки записей, полученных при многочисленных запусках шаров-зондов - как в дневное, так и в ночное время.

Наблюдения Тейсерана де Бора подтверждает немецкий ученый профессор Р. Ассман, запускавший изобретенные им резиновые шары-зонды.

Все это привело ученых к мысли о существовании в атмосфере особого слоя, названного Тейсераном де Бором, как уже говорилось, стратосферой; причем высота этого слоя над землей неодинакова в разное время года.

Несколько позже было установлено, что у полюсов нижняя граница стратосферы лежит на высоте девяти, на экваторе восемнадцати, а в районе Москвы, например, на высоте двенадцати-тринадцати километров. Летом ее граница поднимается, а зимой - примерно на один километр - опускается.

Стратосфера - это царство холодного, чистого, сухого, разреженного воздуха, днем всегда пронизанного жгучими лучами солнца. Так как здесь из-за низкой температуры весьма мала абсолютная влажность, то отсутствует и облачность.

Четверть века спустя состоялась и первая личная встреча человека со стратосферой. Американец Грей дважды переходил границу двенадцатой и вплотную подступил к порогу тринадцатой тысячи метров высоты. Печально, однако, сознавать, что имя этого отважного человека пополнило список жертв пионеров-исследователей "пятого океана".

Свой первый полет в стратосферу, на высоту 12 945 метров, Грей совершил 4 мая 1927 года, стартовав с аэродрома Скотт-Филд в Иллинойсе. В открытой гондоле шарльера, имевшего объем 2265 кубических метров, находились два кислородных баллона, электрическая грелка для подогрева кислорода, радиопередатчик с электропитанием, прибор для определения скорости подъема и спуска шара, альтиметр и другая аппаратура.

Вот что рассказал об этом полете Грей.

"На высоте 12 км я освободил свой шар от остатков балласта, и все-таки он остановился. Но я был готов к этому: мною были запасены специальные парашюты. Один из этих парашютов я привязал к. кислородному баллону, уже опорожненному в пути. Когда я выбрасывал за борт гондолы этот стальной 25-фунтовый груз, мне показалось, что он весит по крайней мере 150 фунтов, так я был ослаблен долгим пребыванием в разреженной атмосфере и вдыханием кислорода. Освобожденный от кислородного баллона, шар поднялся еще на 500-600 метров. Облака лежали далеко подо мной, а вверху было глубокое синее, почти кобальтовое небо... Отчетливо звучало радио, донося до моего слуха громкие звуки оркестра. Это было единственное напоминание о земле...

Но вот шар остановился. На достигнутой мною высоте количество газа в шаре составляло менее одной восьмой части того, что было в нем при отправлении. Пока я оставался на предельной высоте, шар был полон (уже разредившегося газа), но как только я стал спускаться вниз, шар стал сплющиваться. Если бы я мог сохранить даже весь запас газа, оставшегося в шаре, то, достигнув земли, я имел бы его не более 600 куб. м.

Два кислородных баллона, аккумулятор для электрической грелки, радио и громкоговоритель, наконец деревянная рама, поддерживающая мешки с балластом, и все опорожненные мешки были мною уже сброшены, но всего этого было мало. Находясь на высоте 2,5 км, я увидел, что мой шар неминуемо попадет в болото, которое вырисовывалось передо мною. При этом скорость падения достигла 9 метров в секунду, что значительно превосходило безопасную скорость опускания аэростата. Тогда я решил оставить шар..."

Прервав наблюдения. Грей пристегивает парашют и на высоте двух километров над уровнем моря покидает гондолу аэростата. Облегченный аэростат медленно всплывает вверх, но вскоре опускается на землю в 200 километрах от Скотт-Филда.

Это был сто седьмой полет Грея на аэростате. "При следующем своем полете, - говорил Грей, - я сброшу добавочное снаряжение наверху, а не при спуске и таким образом надеюсь достигнуть 13100 метров."

4 ноября того же года аэронавт отправляется в новое стратосферное путешествие с целью провести ряд научных наблюдений. Это был сто восьмой полет Грея на аэростате, ставший его "лебединою песней".

...Аэростат с телом Грея был найден на другой день в лесу около Спарты в штате Теннесси. Судя по сохранившейся барограмме, стратонавт достиг той же высоты, что и в предыдущем полете. Однако на сей раз спуск проходил слишком медленно. Кислорода не хватило, и Грей, потеряв сознание, умер от удушья.

Через год на другом конце планеты, в Пиренеях, погиб Бенито Молас - пилот аэростата "Испания".

2200-кубовый шар Моласа поднялся 15 сентября 1928 года в пригороде Алкалы. Через несколько часов "Испания" плавно опустилась у Нерпио. Но сам аэронавт был найден без признаков жизни... Резиновая трубка, подающая газ для дыхания, была крепко стиснута зубами, а кислородный баллон пуст... Смерть испанского воздухоплавателя, как и смерть Грея, наступила в результате удушья.

Судя по записям в бортовом журнале, показаниям приборов и барограмме, Молас достиг высоты 8000 метров, решил идти на снижение и открыл клапан для выпуска газа. Но на высоте 6500 метров он сбросил балласт, и аэростат снова начал подниматься, достиг 11000 метров и довольно долгое время дрейфовал на этой высоте...

Горные восхождения и путешествия на аэростатах убедили, что человек без особых осложнений может достаточно долгое время жить и трудиться на высоте 4000-5000 метров.

Довольно ощутимые признаки нехватки кислорода появляются на высоте более пяти километров, а при быстром подъеме на аэростате - начиная с четырехкилометровой высоты. На высоте семи-восьми километров возможно только кратковременное пребывание.

"Когда вы приближаетесь к высоте 7500 метров, тело и дух - как-то постепенно, и совсем незаметно для вас, что вы даже и не осознаете этого, - начинают слабеть..." - писал Тиссандье.

У человека появляется сонливость, притупляется восприятие внешних раздражителей, развивается головная боль, наступает упадок сил, причем в пять-шесть раз учащается ритм дыхания. При дальнейшем продолжении полета начинаются судороги, лицо и губы синеют, наступает потеря сознания. В таких случаях уже редко что может спасти жизнь воздухоплавателя...

Еще в 1787 году калифорниец Балдуин, по профессии журналист, опубликовал "Аэропедию" - первый в истории аэронавтики и медицины научный труд о влиянии полетов на организм человека. Эта проблема интересовала многих ученых. В декабре 1879 года в России на VI съезде естествоиспытателей и врачей с докладом "К вопросу о дыхании разреженным воздухом" выступил И. М. Сеченов. Доклад этот в сущности положил начало отечественной авиационной медицине. Примерно в то же время целый ряд физиологических опытов при полетах на воздушном шаре провели доктора Реймон и Тиссо во Франции и профессор Голэ в Швейцарии.

На основании этих исследований теоретически и экспериментально было установлено, что безопасное путешествие на большие высоты в пределах тропосферы возможно только при наличии безупречно действующих кислородных масок.

Подъем человека в стратосферу в открытой гондоле невозможен даже при наличии самого совершенного кислородного аппарата: по мере роста высоты - это было установлено еще при горных восхождениях - в альвеолярном воздухе увеличивается процентное содержание углекислоты, тогда как парциальное ее давление, а заодно и парциальное давление кислорода, равное у поверхности моря 160 миллиметрам, уменьшается. Так, при атмосферном давлении 130 миллиметров ртутного столба, что соответствует подъему на высоту 13 500 метров, парциальное давление кислорода в альвеолярном воздухе падает до 42 - 43 миллиметров, тогда как минимально допустимым, еле-еле обеспечивающим жизнедеятельность организма является давление, равное 50 миллиметрам. Более низкая концентрация кислорода в крови грозит стратонавту верной гибелью.

В стратосфере человек может существовать только при наличии герметической гондолы или особого высотного скафандра.

Одним из первых около ста лет назад предложил использовать такую гондолу французский воздухоплаватель Тридон. Гондола имела иллюминаторы, кислородные приборы для дыхания, воздушный насос. При полете в нижних слоях атмосферы аэронавты, открыв люк, могли подняться на палубу-площадку, устроенную над верхней частью гондолы.

Еще раньше нечто подобное предложил знаменитый американский писатель Эдгар По. В "Беспримерных приключениях некоего Ганса Пфооля", изданных в 1835 году, По описывает подъем на воздушном шаре. Гондола шара, на котором совершал путешествие Ганс Пфооль, была защищена гибкой каучуковой оболочкой, которая плотно облегала ее дно и стенки. Снизу и по бокам гондолы имелись иллюминаторы из толстого стекла. Над одним из иллюминаторов через оболочку проходила труба, через которую засасывается и сгущается разреженный воздух. Отработанный воздух удаляется...

К идее о необходимости герметической гондолы при подъемах в высокие слои атмосферы пришел и Дмитрий Иванович Менделеев. 7 октября 1875 года, выступая на заседании Физико-химического общества, он ознакомил собравшихся со своим проектом высотного аэростата. Вот что говорится в протоколе этого заседания.

"Для достижения высших слоев атмосферы... Менделеев предложил прикреплять к аэростату герметически закрытый, сплетенный упругий прибор для помещения наблюдателя, который тогда будет обеспечен сжатым воздухом и может безопасно для себя сделать определения и управлять шаром. Этому последнему необходимо придать возможно большие размеры... чтобы можно было оставаться в высоких слоях атмосферы по желанию и взять много балласта... Необходимо устроить возможно чувствительные измерительные приборы для записей времени, давления, температуры и влажности".

О том же напишет позже в статье "Достижение высот стратостатом" и К. Э. Циолковский: "Тут пригоднее сферический водородный шар с непроницаемой для газов кабиной или особым костюмом для людей вроде водолазной скафандры".

Одним из первых сконструировал и построил герметическую гондолу, предназначенную для полетов на аэростате, швейцарский исследователь профессор Огюст Пиккар.

Имя Пиккара ученый мир узнал в 1904 году, когда была опубликована его первая научная статья под интригующим названием "Восприятие гравитации корнями растений". Необычной казалась и появившаяся несколько позднее статья "О запахах, возникающих при ударе", написанная им вместе с братом, сотрудником Базельского университета Жаном Пиккаром.

Весной 1912 года Пиккар прибыл в Париж, где в это время проводились международные соревнования по воздухоплавательному спорту. В подготовке к полету швейцарского аэростата "Гельвеция" Пиккар принял участие как простой подсобный рабочий.

Зрелище уносящихся в небо воздушных шаров захватило Пиккара. 18 июня 1912 года молодой ученый сам отправляется в первый свободный полет, а через три месяца повторяет его. Спустя год Пиккар снова поднялся на аэростате, потом еще и еще... Однако спортивная слава всего меньше интересовала ученого.

В 1920 году Пиккар получил звание профессора и кафедру прикладной физики в Брюссельском университете. Но молодой физик не забыл о своем увлечении. Пиккар готовится в новый полет - тот, что принесет ему мировую известность, - на воздушном шаре "Гельвеция", который он когда-то помогал снаряжать в Париже. Воздушная экспедиция состоялась 20-21 июня 1926 года.

Пиккар хотел экспериментально подтвердить теорию относительности. Установив в гондоле аэростата интерферометр - прибор, позволяющий сравнивать скорости распространения света по радиусу перпендикулярно к направлению движения источника света и в направлении этого движения, Пиккар получил неоспоримые доказательства, подтверждающие неизменность скорости света во всех направлениях. Дело в том, что Эйнштейн, автор теории относительности, которая, как и его квантовая теория света, ныне является основой всей современной физики, в своих расчетах как раз исходил из неизменности значения С - скорости света. Но в ту пору еще не все физики разделяли мнение Эйнштейна.

Эйнштейн высказал свою признательность швейцарскому физику за то, что он столь блестящим образом подтвердил справедливость его теории. Высоко оценил результаты этого полета и выдающийся голландский физик, предтеча теории относительности Гендрих Лоренц.

Весной 1929 года Пиккар обратился в Бельгийский Национальный фонд для научных исследований (ФНРС) с просьбой предоставить кредит - 400 тысяч бельгийских франков, необходимых для постройки первого в мире аэростата с закрытой гондолой, обеспечивающей безопасность полетов в стратосфере. Свое прошение Пиккар сопроводил планом такого аэростата и программой предполагаемых исследований в стратосфере. Он получил необходимые средства.

В те годы ученые, и не одни только физики, были захвачены решением другой грандиозной проблемы - проблемы космических лучей. Космические лучи - это непрерывно падающий из мирового пространства на Землю поток атомных ядер, преимущественно протонов - ядер атомов водорода - и альфа-частиц. Занявшись изучением космических лучей, Пиккар решает подняться на большие высоты в стратостате (так стали называть аэростаты для полетов в стратосферу), хотя в этом отношении он отнюдь не был пионером.

Еще в 1912 году австрийский физик В. Ф. Гесс, изучая ионизацию воздуха, которая растет по мере увеличения высоты, выдвинул гипотезу о существовании "излучения очень большой проникающей силы", имеющего внеземное, космическое происхождение. Для выяснения природы этого излучения Гесс в 1911-1912 годах совершил десять полетов на воздушном шаре.

Подобные же исследования проводил швейцарский физик А. Гоккель. В 1909-1911 годах он трижды поднимался на аэростате для изучения космических лучей. В 1913-1914 годах, используя более совершенные приборы, чем Гесс и Гоккель, пять раз поднимался на воздушном шаре немецкий физик В. Кольхёрстер.

Уже в двадцатых годах советский физик Д. В. Скобельцын применил новый метод исследования космических лучей. Поместив камеру Вильсона в магнитное поле, он обнаружил следы заряженных частиц, которые практически не искривляются магнитным полем, что говорит об их исключительно высокой энергии. Было установлено, что космические лучи обладают проникающей способностью, во много раз превосходящей проникающую способность других видов излучений, например рентгеновского.

В одном из наземных экспериментов на пути космических лучей ставили экран из свинца метровой толщины. И что же? Излучение, преодолевшее столь основательную преграду, оказалось всего лишь вдвое слабее.

Неудивительно, что пришельцы из глубин Вселенной, обладающие поистине чудовищной энергией, стали одним из главных объектов пристального внимания физиков двадцатого столетия. Изучение космических лучей, сыгравшее весьма существенную роль в развитии представлений о строении вещества, и поныне остается одним из важнейших разделов физики.

Одна из основных проблем в исследовании космических лучей - изучение процессов взаимодействия частиц космического излучения с атомами газов земной атмосферы.

При взаимодействии первичных частиц космических лучей с атомами атмосферы на высоте 25 километров и ниже возникают потоки вторичного излучения, где преобладают уже все виды элементарных частиц - электроны, протоны, мезоны, нейтроны и т. д. Однако по мере прохождения как первичного, так и вторичного излучения сквозь атмосферу энергия его в целом и каждой частицы в отдельности уменьшается. Иными словами, основная часть космических лучей поглощается атмосферой (практически полностью они поглощаются только в земной коре).

Вот почему физики все чаще обращали свои взоры к аэростатам, использование которых было особенно эффективно при изучении первичного космического излучения. С этой целью часто запускали беспилотные аэростаты, снабженные необходимой аппаратурой. Так, например, летом 1930 года, за несколько дней до предполагаемого подъема "ФНРС", как был назван стратостат, построенный Пиккаром на средства Бельгийского Национального фонда для научных исследований, серию запусков шаров-зондов с целью изучения космических лучей осуществил штутгартский физик профессор Регекер. Однако применявшиеся им приборы были несовершенны и наблюдения носили общий характер.

Место старта Пиккар выбрал в долине близ Аугсбурга, на территории нынешней ФРГ. В ночь с 13 на 14 сентября 1930 года "ФНРС" наполнили газом. Однако на рассвете задул сильный ветер. Обладая огромной парусностью, оболочка сместилась в сторону. При этом шарообразная гондола, покачнулась, упала с подставки, и несколько приборов разбилось. Ветер все усиливался. С тяжелым сердцем аэронавты - Пиккар и его спутник, швейцарский физик Пауль Кипфер, - откладывают подъем. С помощью, особого разрывного приспособления вспарывают оболочку стратостата. Мгновенно сникнув, она падает на стартовую площадку...

Прошло более чем полгода. Наконец 27 мая 1931 года, в четвертом часу утра, "ФНРС" впервые отделяется от земли.

И в этот раз не обошлось без происшествий. Снова, как в сентябре, незадолго перед взлетом начался сильный ветер, и гондола еще раз стукнулась о землю, сорвавшись с подставки. Однако аэронавты теперь уже решили ни в коем случае не отступать.

"Было 3 часа 57 минут. Кипфер сообщил мне, взглянув через иллюминатор: "Фабричная труба под нами". Мы даже не заметили, как произошел взлет. Сигнал не был дан... А возможно, что и ветер, и подъемная сила были настолько велики, что аэростат сам освободился неожиданно для всех. Но как бы там ни было, мы отправились. Земные заботы остались позади. Аэростат быстро поднимался", - рассказывает Пиккар.

Вскоре аэронавты обнаруживают, что одно из отверстий в гондоле - гнездо для электростатического зонда - деформировалось при падении, и сквозь щель улетучивается воздух. Пиккар делает затычку из пакли, пропитанной вазелином. Но давление в гондоле упало уже так сильно, что дышать стало трудно. Тогда Пиккар вылил на пол немного жидкого кислорода.

Всего за полчаса стратонавты поднялись на высоту 15500 метров. Стратосфера!..

"С чисто технической точки зрения все, казалось, шло как нельзя лучше. Но мы предприняли этот полет не для того, чтобы побить рекорд. Это можно было бы сделать и лучше, и легче без научных приборов. Мы хотели проследить за изменениями интенсивности космических лучей во время подъема. Но мы ничего не могли сделать. Я непрерывно был занят описанной выше починкой, а Кипфер должен был расставлять приборы, приведенные в беспорядок при падении гондолы", - продолжает Пиккар.

Но вот оба приступают к наблюдениям.

Согласно показанию барографа - 78 миллиметров, - стратосферный корабль достиг максимальной высоты 15 781 метр, иначе говоря, поднялся почти на три километра выше аэростата Грея.

В 6 часов 35 минут аэронавты делают еще одно неприятное открытие: трос для управления клапанами за что-то зацепился и не действует.

"Итак, положение таково. Нам угрожает много опасностей. Мы не сможем по желанию произвести спуск. Вероятно, полет продлится до вечера. Но если нарушится герметичность гондолы, мы задохнемся. Где мы опустимся - на Адриатике или на суше? Все зависит от ветра. При спуске, когда аэростат начнет вытягиваться, запутавшийся трос станет короток, он откроет клапан и так и оставит его открытым. Мы будем спускаться вниз все быстрее и быстрее", - невесело размышляет Пиккар.

Новая беда. Из-за неловкого движения при попытке открыть клапан разлетается вдребезги один из трех ртутных барометров. Ртуть растеклась по днищу гондолы, а это опасно! Следовало немедленно удалить ее, пока она не "прогрызла" алюминий. Проявив изобретательность, аэронавты справляются и со ртутью - она оказывается за бортом.

Но больше всего досаждало солнце. Одна часть гондолы была выкрашена в черный цвет, другая - светлая. Аэронавты надеялись, включив забортный пропеллер, развернуть гондолу так, чтобы светлая сторона, подставленная под солнце, могла отражать лучи, а темная, оставаясь в тени, поглощать их. Но получилось все наоборот: аккумулятор разрядился еще в самом начале полета, в тени оказалась светлая сторона, а на солнце - зачерненная. В результате температура воздуха в гондоле поднялась до 40 градусов! Однако испытания на этом не кончались. Страдания вызывала и жажда, ибо была всего одна маленькая бутылка воды на двоих, основной ее запас забыли на земле.

В 10 часов 40 минут возобновилась утечка воздуха, аэронавты берут паклю и снова конопатят дыру в гондоле.

16 часов 30 минут. Уже двенадцать часов продолжается дрейф в стратосфере, а аэронавты никак не могут спуститься вниз.

"18 часов 08 минут. Нам остается только ожидать. Солнце зайдет не позже чем через два часа. Тогда мы спустимся, как семь диких лебедей Андерсена... Только бы не упасть в море!" - записывает Пиккар в своем дневнике.

Аэронавты не имели радиостанции, с земли "ФНРС" не было видно. И никто ничего не знал о судьбе аэростата и его экипажа. Проходили часы, вестей не было. Неизвестность переросла в тревогу. Больше всех нагнали страху жадные до сенсаций газетчики: в вечерних выпусках появились сообщения о гибели Пиккара и Кипфера. А французское правительство, руководимое благими порывами, в тот же день спешно издало указ о "посмертном" награждении профессора Пиккара орденом "Почетного легиона".

Но аэронавты ничего об этом не знали, не ведали. Живые и здоровые, хотя изрядно уставшие и измученные жаждой, продолжали они свое нелегкое воздушное странствие, опасаясь угодить в морские волны.

Разбился еще один ртутный барометр. Устоит или не устоит алюминий? На сей раз ртуть из гондолы удалить не смогли.

Мучаясь от жажды, аэронавты слизывают конденсационную воду со стенок гондолы. Много конденсационной влаги под полом гондолы, но она смешалась со ртутью... Приходится экономить и кислород.

Опасения снизиться в море оказались напрасными. Аэростат несло в Альпы. С наступлением вечера газ в оболочке аэростата несколько охладился, начался спуск. В 20 часов "ФНРС" находился на высоте 12000 метров, а в 20 часов 52 минуты аэронавты открывают люк...

Аэростат быстро приближался к высокой заснеженной горе. Место отнюдь не самое подходящее для посадки. Но выбора не было. Аэронавты отдают еще несколько мешков с балластом, и около девяти часов вечера гондола довольно мягко касается поверхности пологого горного склона.

Выкарабкавшись из накренившейся гондолы, аэронавты поздравляют друг друга с завершением полета и раскладывают опознавательный знак на случай, если их будут искать с самолета. Потом, делать нечего, прямо на леднике укладываются спать. Чтобы не замерзнуть, заворачиваются в оболочку аэростата...

На заре аэронавты, нежданно-негаданно превратившись в альпинистов, начинают спуск в долину. В полдень пришло окончательное спасение - их заметили лыжники.

Как оказалось, "ФНРС" приземлился на леднике Гургль - впоследствии его назовут ледником Пиккара, - на высоте 2800 метров.

Куда скромнее, чем богатый приключениями полет, оказались научные достижения. Вот что Пиккар сам говорил по этому поводу.

"Следует сознаться, что основная цель, которую мы преследовали, не была достигнута. Мы смогли произвести измерения только на высоте 15 ООО метров, их же необходимо было проводить на протяжении всего подъема. Кроме того, мы не были уверены в надежности наших измерений: приборы сильно страдали от влажности, и это уменьшало наше доверие к точности полученных данных.

Все же результаты наших наблюдений свидетельствовали о существовании ионизации на высоте 16000 метров в два с половиной раза большей, чем на высоте 9000 метров. Как-никак, это давало кое-что в разрешении поставленного вопроса. На высоте 16000 метров атмосфера пропускает несколько процентов гамма-лучей, исходящих из источника, находящегося вне Земли, и только 0,1 процента гамма-лучей проникает в атмосферу до высоты 9000 метров. Исследования наших предшественников не дали ответа на этот вопрос. С других точек зрения полет не дал особых результатов. Мы многому научились и узнали, что именно надо делать, чтобы вернуться довольными после второго полета".

Пиккар предвидел, что за один полет, даже если бы он прошел без осложнений, получить сколько-нибудь полную информацию едва ли удастся. Поэтому, зная неугомонный нрав Пик-кара, его коллеги нисколько не удивились, когда профессор, вопреки обещанию не летать в стратосферу, данному жене в первые дни после приземления в Альпах, вскоре объявил о своем намерении повторить высотную экспедицию. К тому же Национальный фонд опять предоставил Пиккару нужные средства.

На рассвете 18 августа 1932 года стратостат был вновь подготовлен к полету. В этот раз стартовали с аэродрома близ Цюриха. Погода была удивительно спокойная и ясная. Ни малейшего дуновения ветра. Стратостат стоял совершенно вертикально.

Сплавная сила была не очень велика, "ФНРС" медленно и величественно начал подниматься в воздух. На высоте 1500 метров аэронавты задраивают люк, замыкаясь в стенах новой, более удобной герметической гондолы. На сей раз Пиккара сопровождал молодой физик Козине. Кипфер только помог установить приборы в гондоле и по радио следил с земли за полетом стратостата.

Проводы 'ФНРС'. Пиккар штурмует стратосферу в первой в мире герметической гондоле

Второй полет "ФНРС" проходил на редкость безмятежно. По временам аэронавты, увлеченные работой, даже забывали, что они находятся в воздухе. Казалось, что они сидят, привычно уединившись в своей брюссельской лаборатории. Все приборы действовали безупречно. Оставив в стороне Цюрихское озеро, стратостат пересек Рейн, а затем миновал целую россыпь альпийских озер.

За первые тридцать минут аэростат поднялся на высоту 10 500 метров над уровнем моря. В половине восьмого, спустя 3 часа 23 минуты после начала подъема, аэростат заканчивает набор пятнадцатой тысячи метров высоты. Подъем продолжался. Аэронавты сосредоточенно работали, изредка переговариваясь между собой. По временам Козине включает радиопередатчик и под аккомпанемент счетчиков космических лучей, издающих шум, подобный стуку дождя о железную крышу дома, передает депеши.

В 9 часов 3 минуты ртутный барометр показывал 80 миллиметров. Высота 15620 метров. Но давление все падает - подъем продолжается.

Швейцарская служба топографии, которая наблюдала за полетом "ФНРС" с помощью теодолитов, установила, что аэронавты в этот раз достигли высоты 16940 метров (с возможной погрешностью 18 метров), тогда как высота, измеренная барографом - по правилам Международной федерации воздухоплавания, равнялась 16301 метру. Разница в 639 метров объясняется той причиной, что правила регистрации высоты подъема аэростатов учитывали только среднее давление на заданных высотах, в действительности же это давление меняется ежедневно в зависимости от метеорологических условий...

Буквально за несколько дней до второго полета "ФНРС" произошло событие, которое не могло пройти мимо внимания аэронавтов. 12 августа 1932 года осуществил запуск шаров-зондов с аппаратурой для исследования космических лучей профессор Регенер. Беспилотные аэростаты поднялись на высоту 28000 метров!

И вот сейчас, проводя наблюдения, аэронавты получили новую сводку об ионизации на высоте 16 000 метров. Расхождения между результатами, полученными с помощью шаров-зондов и аэростата, оказались незначительными. Это не только лишний раз подтверждало точность наблюдений, выполненных с борта "ФНРС", но одновременно вселяло уверенность, что точными являются и сведения, полученные шарами-зондами на высотах до 28 000 метров.

Год назад экипаж "ФНРС" немало натерпелся от жары и духоты в стратосфере и от мороза на леднике Гургль. А вот теперь, напротив, после холода в стратосфере - температура в гондоле опускалась до нуля градусов - аэронавты, приземлившиеся в Италии, попадают под знойное солнце юга...

Всего во время двух полетов на "ФНРС" Пиккар вместе с Кипфером и Козинсом провели несколько десятков измерений интенсивности космических лучей, используя специальный электрометр Кольхёрстера и счетчики Гейгера - Мюллера. Наблюдения велись и при подъеме, и при спуске. Это давало возможность сопоставить данные, полученные на одних и тех же высотах.

Все же в целом научные результаты оказались и на этот раз довольно скромными. Будучи человеком добросовестным, особенно во всем, что касалось науки, Пиккар - уже после того, как были подведены итоги обоих полетов, - весьма откровенно оценил состояние дел в изучении космических лучей в ту пору. "Мы еще не знаем, что такое космические лучи и откуда они приходят. Проблема более чем интересная; мы можем надеяться, что наши знания будут прогрессировать и что мы находимся на правильном пути..."

Дальнейшие аэростатные исследования во многом помогли решить эту важную проблему.

Спустя два года 8 августа 1934 года "ФНРС" снова поднялся в стратосферу для продолжения исследований космических лучей. Правда, уже без Пиккара. Стратостат пилотировали Козине и его помощник бельгийский физик Вандер-Эльст.

Стартовав в Арденнах, аэронавты поднялись на высоту 16000 метров и через несколько часов, перелетев Альпы, опустились в Югославии.

..."ФНРС" закончил свой век 25 мая 1937 года. Из-за недостатка средств никак не удавалось организовать новые полеты. Тем временем оболочка шара сильно обветшала, кое-где потрескалась и порвалась. И тогда Пиккар вместе с Козинсом попытались использовать "ФНРС" в роли... монгольфьера. Однако стратостат оказался плохо приспособлен для этой роли, наполнять его было делом чрезвычайно трудным. Затея эта кончилась тем, что оболочка неожиданно вспыхнула и в несколько минут сгорела почти дотла. Гондола "ФНРС" досталась Британскому музею.

Позднее Огюст Пиккар назвал в честь Национального фонда и первый в истории подводных исследований батискаф "ФНРС-2" - аппарат для глубоководных погружений. В 1953 году вместе с сыном Жаком Пиккар опускается в батискафе "Триест" на глубину 3160 метров. Это-то и дало повод одному журналисту назвать Пиккара "Professor auf und ab" - "профессор вверх и вниз".