По ленинскому плану

Почти на углу Мясницкой улицы (ныне улицы им. Кирова) и Лубянской площади (площади им. Дзержинского) в массивном кирпичном доме, принадлежавшем священной консистории, разместился Научно- технический отдел ВСНХ - НТО. Он был создан для того, чтобы поднять научные силы республики на решение неотложных народнохозяйственных задач, чтобы обеспечить всемерное развитие науки, без чего не мыслилось построение нового общества. Во главе отдела, по рекомендации Ленина, был поставлен Николай Петрович Горбунов.

Николай Петрович Горбунов многое сделал для сохранения старых научных кадров и крутого поворота их в сторону Советской власти. Еще в Смольном, в первые дни Октября, Горбунов работал в секретариате помощником в делопроизводстве. Там и обратил на него внимание Ленин, оценил его интеллигентность, влечение к наукам, умение быстро и четко работать, мгновенно запоминать все, что нужно, и строго контролировать исполнение приказов. Потом Горбунов стал секретарем Совнаркома и был одним из организаторов переезда Советского правительства из Петрограда в Москву.

Как человек, любивший науку и не раз говоривший с Лениным о науке, он и стал создавать Научно-технический отдел ВСНХ, воплощая мысль Ленина о первом научном центре Республики Советов в конкретные дела.

Горбунов появился на Мясницкой, в здании консистории, когда там упаковывали как раз священные книги, собирали иконы и лампады.

В первые дни НТО состоял из одного человека - Горбунова. Потом была заполнена должность секретаря - им был Иван Алексеевич Бибин, юрист по образованию. Вскоре появился еще один сотрудник - Георгий Александрович Озеров, только что демобилизованный из армии. Мог ли предположить он, вчерашний студент и красноармеец, что окажется в центре событий нарождавшейся советской науки и техники и будет причастным к созданию ЦАГИ!..

Ему нужно было, конечно, осмотреться, понять новое для него дело, разобраться в стиле и методе работы Горбунова. Что он увидел? Пустое, гулкое помещение со следами икон и лампад, с грудами священных книг и запахом ладана и свечей. Но вскоре в доме все переменилось - в него ворвалась новая жизнь: Научно-технический отдел стал местом, куда потянулись ученые и изобретатели, признанные деятели науки и самоучки. Ферсман и Иоффе, Лазарев и Курнаков, Бах и Стечкин - все они находили в НТО, у Горбунова внимательную встречу, понимание и помощь.

Выбор Владимир Ильич сделал безошибочный: Горбунов на посту руководителя НТО оказался явно на своем месте. Без волокиты, быстро решал он вопросы, чутко относился к посетителям, немедля отвечал на письма, поддерживал ценные предложения. Видные ученые и инженеры старой России, повстречавшись с руководителем НТО, с официальным представителем Советской власти, не могли не почувствовать уважения к человеку, искренне желавшему расцвета науки и смело шедшего навстречу самым дерзновенным предложениям.

Едва ли не самым первым человеком, появившимся в НТО, был Аршинов. Он увлекался минералогией и петрографией, создал собственный петрографический музей и решил передать его в дар Советскому государству.

1913 г.- крупнейший в мире тяжелый самолет 'Илья Муромец' конструкции И. Сикорского

Затем появился Курчевский, он предложил организовать "комзвук" - комиссию по изучению распространения звука, с тем чтобы использовать его для военных целей. Не менее красочной была фигура Бекаури. Назвался он железнодорожным техником и сказал, что у него природная склонность к изобретательству. "У меня, например, замок, абсолютно неоткрываемый".

Среди посетителей оказался приехавший издалека пастух, простой мужичок, в лаптях. Приехал он с предложением собственной конструкции самолета. Специалисты решили познакомиться с предлоя^ением пастуха: он развернул мешок, с которым приехал, и высыпал из него груду щепочек. Сложил из щепочек на полу фигурку самолета в плане.

- В чем суть дела? - спросили пастуха.

- А вот план, - сказал он, - аэропланы летают. И этот будет летать.

За находчивость и настойчивость самоучку одели, кутили ему сапоги и отправили домой.

Малограмотный пастух из глухой деревни, думавший о строительстве самолета, не был одинок в своих поисках. Октябрь, раскрепостив народ, пробудил в нем жажду познания мира, желание штурмовать небо. В Калуге солдаты чуть ли не на руках приносили К. Э. Циолковского в холодный зал и при свете керосиновой лампы слушали его лекции о межпланетных полетах. В Москве слушатели воздухоплавательного кружка, созданного Н. Е. Жуковским, строили смелые планы развития авиационной науки.

Не без робости вошел Туполев в каменный дом бывшей консистории. Нашел Озерова, принимавшего посетителей.

- По этому вопросу, - заинтересованно сказал Озеров Туполеву, - необходимо устроить встречу Николая Егоровича с Горбуновым: Жуковский все лично объяснит ему и докажет.

Ясность н аргументированность предложения о создании ЦАГИ произвели самое положительное впечатление. Туполеву было обещано незамедлительно, как придет из Кремля Н. П. Горбунов, доложить ему и определить день следующей встречи, уже с участием Николая Егоровича Жуковского.

Вскоре пришел Горбунов. Сбросив шинель и поправив на себе полувоенный френч, он распрямился во весь рост, - у него была привычка разговаривать стоя, - надел очки и стоя выслушал сообщение Озерова о поступившей почте, посетителях, исполнении решений.

- Есть одно особенно важное дело, - Озеров оставил сообщение о встрече с Туполевым на конец своего доклада.

- Жуковский? - обычно бледный, подслеповатый, с холодно-спокойным лицом, Горбунов вдруг заулыбался. - Сам Жуковский желает встречи? Прекрасно! Значит, он верит в Советскую власть. Верит в будущее советской науки. Очень, очень хорошо!

Горбунов позвонил в Совнарком, в ВСНХ и, не скрывая радости, переговорил с Дзержинским и Бонч-Бруевичем, поручил секретарю срочно составить справку о воздухоплавательном кружке Жуковского, о бывшей аэродинамической лаборатории в Кучино и о том, в чем лично нуждается Жуковский.

Горбунов обдумывал, как помочь ученому, что нужно сделать для издания трудов Жуковского, сохранения его библиотеки, как осуществить мечту Жуковского - создать ЦАГИ?

Приготовив обстоятельный доклад, Горбунов сообщил Ленину о Жуковском, о его проекте.

Ленина волновали судьбы старой русской интеллигенции. Он делал все возможное для улучшения бытовых условий ученых, писателей и деятелей искусства. Имя Николая Егоровича Жуковского было хорошо известно Ленину, и его не могло не тронуть то, что в тяжелую и трудную для молодой Республики Советов пору престарелый ученый ищет сближения с Советской властью, верит в нее.

Обсудив с Горбуновым предложение Жуковского и одобрив его, Ленин попросил руководителя НТО передать Жуковскому привет и обязательно позаботиться об улучшении быта ученого.

В назначенный день Туполев встретился с Жуковским и направился с ним по знакомой ему дороге в НТО.

Озеров, встав из-за стола, приветливо встретил Жуковского и Туполева и без промедления проводил их к Горбунову. Руководитель НТО вышел навстречу Николаю Егоровичу и вместе с Туполевым помог ему сесть в кресло.

Жуковскому нездоровилось. Он извинился за свое состояние и, отдышавшись, неторопливо изложил свои планы и предложения. Горбунов внимательно слушал ученого, посматривая то на него, то на Туполева. В заключение встречи Горбунов сказал Жуковскому, что его предложения заинтересовали Ленина, и передал ему привет от Владимира Ильича. Руководитель НТО сообщил: Советское правительство сделает все необходимое для создания ЦАГИ.

- Мы вышли из НТО, - вспоминал Андрей Николаевич,- словно опьяненные, радостные и счастливые: все было решено! И так быстро. Мы верили в будущее, и нам так захотелось немедля приступить к делу. Я предложил Николаю Егоровичу отметить это величайшее событие. Где-то на Покровке мы нашли чудом уцелевшее кафе. Ничего, кроме простокваши, в нем не было. Мы подняли стаканы с простоквашей и чокнулись. Так и отпраздновали организацию ЦАГИ.

В холодном кафе за пустыми столиками сидели двое счастливых - со стороны могло показаться странным, чему так радовались и почему так взволнованно разговаривали столь непохожие друг на друга, разные по возрасту я по внешнему виду люди: Жуковскому уже пошел восьмой десяток, у него была солидная профессорская внешность, а Туполев выглядел совсем молодым и похож был скорее на студента, чем на научного сотрудника. Но радость стирала грань времен, было найдено то общее, чрезвычайно важное, что духовно объединяло учителя и ученика, делало их единомышленниками.

- За ЦАГИ! - подняв стакан с простоквашей, провозгласил сияющий Андрей Туполев.

- За ЦАГИ! - воскликнул Николай Егорович Жуковский.