Весенние ветры

Весна 1917 года вместе с небывалыми ливнями принесла в Севастополь радостную, удивительную, волнующую весть. Революция! Царь Николай отрекся от престола!

Ликование охватило город. Все поздравляют друг друга, поют "Марсельезу", "Да здравствуют свобода, равенство и братство!" - несется над кораблями, причалами, набережными. В лавине моряков, хлынувшей со всех сторон на Приморский бульвар на митинг, - Михаил Ефимов с сияющим от радости лицом.

М. Н. Ефимов, 1917 г.

"Ефимова очень воодушевило избавление от царского гнета, - вспоминает Е. Ф. Красницкая, работавшая тогда в Севастопольской крепости. - Ты еще очень молода, - говорил он мне, - и не понимаешь значения этого великого переворота. А я, вышедший из низов, вращался среди высшего общества, натерпелся от них, наслушался унижений и оскорблений..."

На Приморском бульваре слились многотысячные толпы. На помост подымается командующий Черноморским флотом адмирал Колчак. Еще недавно верный царский служака, опора монархии, сегодня он проникся "духом толпы", бросает в нее красивые фразы, отрекается от царя, клянется в верности республике...

Общегородской и флотский митинги разлились собраниями на кораблях, в частях, на предприятиях. Жажда устройства новой жизни обуяла всех. Моряки, солдаты, рабочие выбирают свои органы самоуправления - комитеты, делегатов и представителей в различные комиссии и организации.

Собрались на выборы своего центрального органа и представители двухтысячного коллектива гидроавиации. Делегаты - матросы и рабочие ремонтных мастерских Килен-бухты, летчики и мотористы авиаотрядов, курсанты летной школы из бухт Нахимова и Круглой. Председателем комитета избрали матроса-большевика Никандра Зеленова, завоевавшего авторитет прямотой, принципиальностью, смелостью. Доверие стать членом комитета оказали и Михаилу Ефимову - военному морскому летчику, пользующемуся всеобщим уважением на авиационной базе.

Зеленов плавал на линкоре "Императрица Мария"^*. В ноябре 1916 года корабль стал жертвой диверсии противника, взорвался и затонул в Севастопольской бухте. Одного из немногих спасшихся во время катастрофы - матроса Зеленова - направили на гидробазу в бухте Нахимова учиться летному делу. "На эту базу, - писал впоследствии Никандр Павлович, - в начале 1917 года прибыл в качестве главного инструктора, в чине прапорщика летчик Михаил Ефимов. После Февральской революции Михаил Никифорович Ефимов был членом комитета гидроавиации - единственный офицер, которому военные моряки оказали большое доверие этим избранием... Товарищ Ефимов пользовался огромной популярностью среди военных моряков и как член комитета, и как офицер-летчик, ставший сразу в ряды сторонников революции. Мы в своей работе опирались на его знание летного дела, советы и помощь, которую он нам оказывал в организационно-политической работе. Моряки и рабочие считали комитет гидроавиации своим детищем, стражем революции. Командующий гидроавиацией (фамилии не помню) и начальник штаба воздушных сил Черного моря капитал 1 ранга Федорович не признавали комитета. Работа Ефимова в революционной организации военных моряков вызывала у офицеров-дворян гнев и ненависть, ибо они были на стороне контрреволюции"^**.

^* (Подробно история линкора "Императрица Мария" описана в документальной повести А. Елкина "Тайна "Императрицы Марии"", опубликованной в журнале "Москва" (1978, № 4).)

^** (Воспоминания комиссара гидроавиации Н. П. Зеленова и других участников революционных событий в Севастополе - соратников М. Н. Ефимова опубликованы в сборнике "Нариси з iсторii технiки на Украiнi", изданном Академией наук УССР в 1964 г. (ст. Е. Королевой "Новые документы о жизни и деятельности М. Н. Ефимова").)

Да, кадровое офицерство из аристократов никаким "мужицким" комитетам не подчиняется, ориентируется на командующего флотом адмирала Колчака, не верящего в долговечность революции. Последний ловко маневрирует. Отдав исполкому "на откуп" некоторые общественные дела, сам, по сути, сохраняет в своих руках всю власть над городом-крепостью и флотом, благо меньшевики и эсеры, засевшие в исполкоме, охотно уступили ее. Маленький адмирал возмечтал о большой карьере: он еще надеется захватить для России Дарданеллы. Лозунг Временного правительства "Война до победного конца!" вполне устраивает его и тех, кто с ним. И боевые действия продолжаются. Корабли уходят в походы, гидропланы совершают налеты на захваченные немцами берега Румынии, глушат подводные лодки противника, топят транспорты.

"Отряды корабельной гидроавиации ходили в походы на крейсерах, на палубы которых грузились самолеты, - рассказывает бывший морской летчик Евгений Иванович Погосский. - Миша Ефимов, как ласково звали его все мы, летчики-черноморцы, неоднократно ходил с нами на боевые операции, на разведку и бомбежку".

Служба моряков и летчиков идет, как и при батюшке-царе. Но пламя, вспыхнувшее в недрах флота, Колчаку уже не удается погасить. Оно рвется наружу. Особенно взбудоражило матросов разоблачение генерала Петрова, который за крупную взятку принял для флота негодную обувь. Соглашательский совет вынужден арестовать Петрова против воли командующего флотом. Тогда командующий связался по прямому проводу с военным министром Керенским и добился освобождения взяточника. На кораблях волнение. Керенский решает сам приехать в Севастополь, уверенный, что его ораторский талант не только успокоит моряков, но и вдохновит их на войну до победного конца. Колчак встретил министра в Одессе. Севастопольцам приказал: когда крейсер с "высоким начальством" будет швартоваться, организовать парад аэропланов.

- Ну и ну! - покачали головами летчики. - Царского министра встречали здесь менее пышно, чем этого, временного!

- По всему видать, правы делегаты с Балтики, - сказал Ефимов.

- Что, собственно, изменилось после того, как сбросили царя? Тех же щей, да пожиже влей!

- От речей у меня уже голова вспухла, - пожаловался прапорщик Владимир Бушмарин. - Кто только не выступает - и монархисты, и анархисты, и меньшевики, и большевики, и эсеры, и националисты, и еще бог знает кто! И все за народ, за революцию, за равенство... Попробуй разберись в этой каше!

- Разобраться уже можно,- возразил Ефимов, - достаточно наслушались и насмотрелись. Все, кроме большевиков, говорят одно, делают другое. А большевики слов на ветер не бросают. Вот хотя бы наш Зеленов...

Все же цветистые речи Керенского на кораблях, в исполкоме, на Куликовом поле, фейерверк фраз о долге моряка, воина, о "свободе и отечестве" кое-кого ввели в заблуждение, и нашлись охотники по приказу министра разоружить "непокорные корабли". Но едва "усмиритель" возвратился на берега Невы, снова забурлила матросская масса. Тут уже дошло до разоружения офицеров и отстранения Колчака. Адмирал был вынужден бежать.