Белые молнии

303-я истребительная авиационная дивизия была сформирована в феврале 1943 года. Каждый из ее полков уже имел славную боевую историю, прошел суровую школу войны. У летчиков этих частей к тому времени было немало заслуженных побед.

Дивизия вошла в состав 1-й Воздушной армии. Командование дивизией принял уже имевший боевой опыт генерал-майор авиации Георгий Нефедович Захаров. Он служил в авиации с тридцатых годов, сражался с фашистами в небе Испании, помогал китайскому народу в борьбе против милитаристской Японии.

...Мартовским утром 1937 года, когда на аэродроме появился командир дивизии, у летчиков была обычная боевая работа. Достаточно было поднять голову, чтобы стало понятным: этот день, как и предыдущий, не внесет ничего нового в жизнь аэродрома. Стоял легкий туман. Каждую минуту мог начаться дождь со снегом. Летчиков насторожил приезд прославленного авиатора Я. В. Смушкевича. Следовало ожидать важного задания. А погода?

Оказалось, что потребовались разведданные и как можно быстрее. Причина такой поспешности была не совсем понятна. Еще непонятнее была необходимость разведать северо-восточное направление. Фронт развернут на юго-запад, а тут, значит, надо было проверять почти диаметрально противоположное направление - глубокие тылы врага...

Для разведки выделили одно звено, командиром которого был в то время еще молодой Георгий Захаров. Но вот небольшая задержка: обсуждается вопрос, надо ли лететь всем звеном. Звено может привлечь к себе внимание. Наконец приказывают лететь одному Захарову.

Самолет шел, прижимаясь к горам, в стороне от шоссе, которое следовало просмотреть. "Тихое" направление на многие километры было забито колоннами итальянских войск. Десятки и сотни автомашин, фургонов, повозок, пушек, танков и танкеток! Огромное количество техники скопилось на дороге на расстоянии нескольких километров. Все свидетельствовало о том, что войска нацелены на Мадрид. Аэродром находился как раз на их пути. Всю эту массу войск и техники от него отделяло расстояние в 60 километров. В это утро между аэродромом и наступающими войсками расположились только редкие республиканские посты и заслоны, которые, судя по всему, даже не подозревали о том, какая сила движется на них.

Пират не прошел на Москву

Передовые посты республиканцев, видя, что перед ними развертываются свежие неприятельские силы, не торопились доложить об этом командованию. Опасность явно недооценивалась.

К 13 часам 8 марта Захаровым было доложено о том, что на шоссе обнаружены автоколонны и большое скопление пехоты и танков. Командование республиканцев приняло срочные меры.

Ярким примером, характеризующим личность Г. Н. Захарова, может служить такой случай. Это было уже в годы Великой Отечественной войны, под Тулой. Прибыли в эскадрилью "Нормандия" новые летчики. Для знакомства один из них выполнил полет большой сложности. Замедленные бочки, перевернутый полет. И все это было мастерски исполнено у самой земли. Такое мог сделать лишь настоящий мастер воздушной акробатики. Словом, нашим летчикам была показана школа высшего пилотажа. Как завороженные стояли они на летном поле. В каждом было велико желание показать свою летную выучку, да разве командир позволит. Другое дело в бою. Захаров хотел сказать об этом и французским парням. Зачем такой риск? Он смотрел на своих летчиков, читал на их лицах: неужели никто из наших не может показать французам свое искусство высшего пилотажа? И не выдержала пилотская душа. Что ж, будем знакомиться. Захаров размашистым шагом подошел к самолету, сел в него и стрелой взмыл в небо. Набрав скорость, он буквально прижался к земле в перевернутом полете. Рядом с головой мелькает земля. Малейшее прикосновение-гибель. Земля, кажется, и сама дрожит от гула мотора, напряжена до предела и как бы старается уйти еще на несколько сантиметров от храброго летчика. А над ним облака где-то далеко-далеко, как в пропасти. Филигранно выточил комдив фигуры пилотажа, приземлил самолет и вышел из кабины под восторженные крики одобрения французских летчиков.

Это была уже советская школа высшего пилотажа. Но не ради спорта осваивал ее Захаров, воюя еще добровольцем в Испании и Китае. Эту школу он проходил и на фронтах Великой Отечественной войны. В первый же день боев под Минском он сбил два вражеских самолета.

Помню, в период формирования дивизии, когда Захаров беседовал с личным составом, я осторожно спросил его:

- Товарищ генерал, а на каких типах самолетов вы летали?

- Э-э, товарищ Барсуков, задали бы вопрос полегче. Проще ответить, на каких типах не летал.

Политотдел дивизии возглавил полковник Богданов, а затем полковник Сковронский.

Штаб 18-го авиационного полка с 1944 года принял подполковник Гнездилов - подтянутый, отлично подготовленный офицер. Под стать ему были и заместитель начальника штаба по оперативно-разведывательной части гвардии капитан Мельников, начальник связи полка Городецкий, адъютанты эскадрилий. Штаб 139-го гвардейского полка возглавлял подполковник Савченков, 523-го - подполковник Твердохвалов и штаб полка "Нормандия-Неман" майор Шурахов.

Все они много и плодотворно работали и на КП, и в штабах, и в подразделениях, обеспечивая боевые действия полков.

Штаб дивизии возглавляли полковник Аристов, а с 1944 года - полковник Сажнев. Начальником оперативного разведывательного отдела был подполковник Барматунов. Среди офицеров штаба дивизии выделялись майор Ильевский, капитаны Точилин и Кузнецов.

Офицеры штаба дивизии и полков работали в тесном контакте. Это был крепко спаянный коллектив, в котором каждый был полон сознания высокой ответственности за порученное дело. Трудно сказать, когда начиналась и когда кончалась их работа. Штабы действовали круглосуточно.

Успешному ведению боевых действий способствовало обобщение боевого опыта, организованного штабами.

Штабом дивизии производилось обобщение тактических приемов, разбор эпизодов, велся "Журнал боевых действий". Этот журнал, подписанный командиром дивизии и начальником штаба, фиксировал опыт боевых действий за месяц. Журнал являлся документом, где анализировались боевые действия, вносились предложения по совершенствованию боевой выучки. Журнал учил, как лучше бить врага. Сама боевая жизнь отражалась в этом журнале, и он был первым фронтовым учебником,

18-й гвардейский истребительный полк считался самым подготовленным и боеспособным. Еще в мирное время он был одним из лучших полков истребительной авиации. На всеармейских соревнованиях его летчики заняли первое место, за что получили от наркома обороны переходящий приз "За огневую подготовку".

Участвовать в боях летчики полка начали в июле 1941 года под Новгородом и в первый же день сбили пять самолетов врага, не потеряв своих. В июле и августе полк вел напряженные бои, совершая ежедневно по 8-10 боевых вылетов.

Хорошая машина самолет И-16, но она, к сожалению, уступала в скорости немецким самолетам. Очень тяжело было вести бой с "мессершмиттами". И все же, проявляя большое мастерство и героизм, будущие гвардейцы из воздушных боев выходили победителями. Конечно, были и потери. В одной из неравных схваток погиб смертью храбрых командир полка Аристов. Несколько боевых летчиков не вернулись из полетов в августе, Их друзья поклялись отомстить за смерть товарищей и с еще большей ненавистью уничтожали фашистских воздушных пиратов. И снова бои, победы, потери...

Отважным асом слыл в полку Иван Заморин. Молодые летчики смотрели на него с восхищением и гордились дружбой с ним. Однажды, вылетев на прикрытие наземных войск со своим ведомым Качановым, Иван встретил до 50 бомбардировщиков Ю-87, которые уже выстраивались в цепочку для бомбометания. Заморин снизился до 300 метров и снизу врезался в строй "юнкерсов" до того, как "мессершмитты", охранявшие Ю-87, сверху заметили эту хитрость. Удачный маневр привел к тому, что строй вражеских бомбардировщиков был нарушен. В воздухе у фашистов началась паника и кутерьма, которая была на руку атакующим. "Юнкерсы" лишились возможности вести организованный защитный огонь, какой они ведут обычно в кильватерном строю. Заморин атаковал одного из "юнкерсов" в хвост, когда тот выходил из пикирования. Находясь в мертвой зоне, как говорили летчики, то есть в таком положении, когда самолет Заморина был неуязвим для немецкого стрелка, он дал прицельную очередь с дистанции метров тридцать по врагу. "Юнкерс", медленно переворачиваясь на крыло, начал падать.

Далее события разворачивались быстрее. Заморин увидел, что Качанов в опасном положении, и поспешил ему на помощь, приняв на себя всю тяжесть поединка. Он и не заметил, когда загорелся его самолет. И в кабину стал захлестывать из пробитого патрубка бензин. Сперва увидел языки пламени на плоскости, и тут же огонь вспыхнул перед самыми глазами летчика. "Спокойно!" - скомандовал сам себе летчик. Какое счастье, что он был в очках. Заморин стал отстегивать привязные ремни мокрыми от бензина руками, на которых уже плясало пламя... Легче и проще всего перевернуть машину вверх колесами и выпасть из кабины, но ручка не послушалась летчика. Видно, было перебито управление. Тогда он высунулся из кабины по пояс и попытался вылезти на крыло. Куда там! Встречный поток воздуха намертво прижимал туловище к борту самолета. С огромным трудом ему все-таки удалось покинуть самолет.

Земля летела навстречу с сумасшедшей быстротой. Уже настало время рвануть за вытяжное кольцо, но он почувствовал, что руки его совсем ослабели. Очевидно, это было уже за гранью человеческих возможностей, но он напряг последние силы и обожженной рукой выдернул красную скобу. Сильно встряхнуло на лямках, и белый шелк заплескался над головой...

Прошел не один месяц госпитальной жизни, прежде чем были сняты повязки и бинты. Молодая кожа заново обтянула кисти рук. Но они казались чужими, никак не хотели повиноваться. Руки потеряли остроту осязания, словно на них надели толстые варежки.

По мнению врачей, о полетах ему больше и думать было нечего. Большое дело - не потерять уверенность в себе. Благодаря воле и усиленным тренировкам Иван Заморин отвоевал себе право летать и громить противника.

Ночной таран Виктора Талалихина

Интересно привести здесь воспоминания гвардии капитана Евгения Точилина, бывшего помощника начальника оперативно-разведывательного отдела дивизии, о командире эскадрильи 18-го гвардейского истребительного авиаполка Иване Заморине, как о человеке не только беспримерной храбрости, но по-рыцарски благородном.

Заморин после тяжелого ранения и лечения в госпитале прибыл для прохождения службы в штаб полка на должность штурмана. За зимние месяцы Иван Александрович освоился со своими новыми обязанностями, окреп здоровьем и к лету 1944 года полностью вошел в строй боевого расчета летного состава дивизии.

К концу мая 1944 года полки 303-й дивизии базировались на аэродромах, расположенных в непосредственной близости от линии фронта, с целью перехвата воздушных разведчиков противника. С началом операции 3-го Белорусского фронта по освобождению Белоруссии дивизия обеспечивала сопровождением боевые действия штурмовиков и бомбардировщиков, вела борьбу за господство в воздухе и осуществляла воздушную разведку противника. Вот в это время и произошел эпизод, с новой силой подчеркнувший высокий моральный облик и благородство моего фронтового товарища Ивана Заморина.

25 июня дивизия получила задачу произвести разведку противника в районе юго-западнее Витебска. Особенно важно было выявить места сосредоточения и направление движения танков врага.

На самолете связи По-2 гвардии капитан Точилин прилетел на аэродром, где базировался 18-й полк, получивший в дальнейшем собственное наименование Витебского. Но оказалось, что "спарка" была неисправна. Выполнение приказа комдива осложнялось. Находившийся на КП полка гвардии майор Заморин предложил лететь с ним, на его одноместном самолете Як-7б. Точилин согласился, и они пошли к самолету. Вскоре Точилин с трудом втиснулся и расположился сзади кабины летчика, за бронированной спинкой, откуда через фонарь кабины можно было при некоторых положениях самолета вести наблюдение за землей.

Стал садиться и Заморин. Но тут Точилин заметил, что парашют на сиденье он положил не пристегивая, чем заранее исключал возможность покинуть самолет в случае повреждения машины огнем зенитной артиллерии или в результате воздушного боя.

Точилин потребовал, чтобы Заморин пристегнул парашют. Они заспорили. Но Иван Александрович был непреклонен. "Мы товарищи по оружию, мы летим на выполнение одного задания и должны иметь равные возможности" - такова была его логика.

Точилину пришлось в конце концов с Замориным согласиться.

В районе разведки Иван Александрович на бреющем полете делал виражи над лесными массивами, давал крен при полете вдоль дорог, а Точилин фиксировал места скопления войск и техники противника. Задание было выполнено.

Во второй половине этого же дня истребители дивизии прикрывали боевые действия штурмовиков и бомбардировщиков, которые наносили удары по выявленным местам скопления противника юго-западнее Витебска.

Много боевых вылетов в тот день сделали летчики дивизии.

В ноябре 1942 года в 18-й авиаполк прибыл новый командир - Анатолий Емельянович Голубов.

Герои-панфиловцы. Их подвиг звал нас на бой

Это был первоклассный летчик-истребитель, выполнявший самые сложные боевые задания. Спокойный и справедливый, Анатолий Емельянович как-то сразу располагал к себе своей добротой и искренностью.

В многодетной семье Голубовых на воронежской земле проходило нелегкое детство будущего генерала. Работал и у попа, и у кулака, батрачил, был пастухом. Довелось служить в Чапаевской дивизии, был зачислен курсантом в артиллерийскую школу.

На показательных стрельбах Анатолий Голубов удивил командира, поразив шестью снарядами из шести движущуюся мишень. Сам командующий округом И. Э. Якир наградил снайпера именным портсигаром. Молодой солдат побывал в Москве на Красной площади в качестве почетного гостя, приглашенного на военный парад.

Все данные были у Голубова отличиться на артиллерийском поприще. Но Родина бросила клич: "Комсомольцы - на самолеты! Дадим стране 100 тысяч летчиков!". И он поступил в авиашколу, а потом окончил авиационное училище.

Все время упорно шел вверх по трудным воинским ступенькам - командир звена, командир отряда... Заочно учился в военно-воздушной академии. А в воскресенье, 22 июня 1941 года, выстроили выпускников и сказали:

- Ну вот, товарищи, теорию вы изучили неплохо. А практику приобретете на фронте.

И молодой командир выехал к месту назначения. Войну начал на Ленинградском фронте. Под Волховом - первый сбитый самолет "Юнкерс-88".

С каждым днем в жестоких боях крепли крылья сокола. Не раз приходилось смотреть смерти в глаза. Между Сиверской и Киришами посадил подбитую машину на фюзеляж. Зато через несколько дней - в порядке сведения счетов - загнал в Ладожское озеро самолет врага.

Ничто так не укрепляет веру в свои силы, как первые победы. Он дал почувствовать их вкус десяткам своих молодых товарищей. Вылетал в свободный полет с пилотом, еще не открывшим свой счет. Находил цель, изматывал противника, загонял его в тупик, а добить давал новичку.

Не изменил своим традициям Анатолий Емельянович и будучи назначенным командиром 18-го гвардейского авиационного полка. У нас не было такого летчика, с которым бы не слетал командир полка или на учебный бой, или на проверку слетанности, ведение ориентировки, или на бой с противником. С марта 1943 года советская авиация дальнего действия в ночное время систематически наносила по противнику бомбардировочные удары, чем дезорганизовывала работу вражеских коммуникаций и срывала подготовку врага к летнему наступлению в районе Курского выступа. Вел полк бои местного значения в районе Жиздра, Букань. Все это вместе взятое - бомбардировки, штурмовые налеты авиации и активные действия партизан- привело к тому, что железнодорожные магистрали в глубоком вражеском тылу работали с большими перебоями, и сосредоточение немецких войск на этом участке фронта существенно замедлялось.

В один из таких вечеров Анатолий Емельянович приказал мне готовиться к полету с ним в паре. Вскоре я доложил: "К полету готов". Задание было такое: держаться в паре, вести наблюдение за обстановкой на земле и в воздухе.

Набрав высоту 3000 метров, мы пошли в сторону Жиздры. Облачность была 3-4 балла, верхняя кромка около 2000 метров. За облаками хорошая видимость, а под облаками - полутемь. Вдруг Голубов резким полупереворотом пошел почти в отвесное пикирование. Я последовал за ним. И только под облаками разглядел, кто нарушил спокойный полет командира. Это была "рама" ФВ-189. Голубов буквально вцепился огненными стрелами в уже успевшую перейти в пикирование "раму". Но тут же навстречу мне полетели обломки, по одному из которых я даже успел дать очередь. "Так вот как надо бить врага",- подумал я в это мгновение" В сумерках заметил, как командир выводит самолет из пике, и последовал его примеру. В глазах стало темно. Ищу в предполагаемом месте самолет командира, но вижу другой самолет с черным бортом, Я вновь пошел под облака. Голубова нигде не было. Вновь поднялся наверх: нет командира. Вижу вдали все тот же "як" с черным бортом. И с дрянным настроением пошел к аэродрому, все еще надеясь встретить Анатолия Емельяновича. Потерять командира считалось у нас тягчайшим проступком. Возвращаясь на аэродром, я был крайне расстроен. Сел... Руля мимо стоянки комполка, я увидел тот же самолет с черным бортом. Выключил мотор, вылез из кабины и, подойдя ближе, увидел Голубова.

Стойкость сталинградцев была для нас высшим примером

- Что же ты, - говорит,- шарахаешься от командира?

А я обошел вокруг его самолета и глазам не поверил. Вся обшивка с правого борта слетела. Так вот почему я не узнал его самолет.

- Держишься хорошо, - говорит командир, - ориентируешься тоже. Но как же меня-то не узнал! А вообщем, - говорит, - молодец, так и держать, Барсуков!

В операциях по уничтожению фашистских самолетов на аэродромах участвовала и эскадрилья "Нормандия". 17 апреля 1943 года она вылетела в рейд в неприятельский тыл, и французы рвались в бой, хотя знали: радиостанции правительства Петена оповестили, что французских летчиков на советско-германском фронте надо рассматривать как партизан. А с партизанами, известно, эсэсовцы расправлялись с особой жестокостью.

В грозном небе Сталинграда

Сещенский и брянский аэродромы, которые предстояло штурмовать 18-му гвардейскому авиаполку и эскадрилье "Нормандия", прикрывались сильной зенитной артиллерией. Однако в бой французские патриоты шли храбро. Действовали летчики смело и уверенно. По данным советских партизан, в Сеще было разбито 8 и повреждено 16 вражеских машин, уничтожено 17 зенитных точек, 4 прожектора, 2 барака, убито и ранено около 200 гитлеровцев. На брянском аэродроме французским летчикам удалось взорвать склад авиационных бомб и сбить в воздухе два самолета. Фашистским захватчикам надолго запомнились краснозвездные истребители с белыми молниями на борту - символ мгновенного и неотразимого удара. 20-й истребительный полк также с первых дней войны принял участие в сражениях с гитлеровцами. Его летчики в воздушных боях проявляли смелость и отвагу.

Одним из лучших асов полка был его ветеран Иван Степанович Троян. Вылетев в паре на разведку войск противника в августе 1941 года, Троян для маскировки решил выполнить задание на малой высоте. Меняя маршрут, маскируясь лесными массивами, он подошел к цели незамеченным. Но вот небо начали пронзать огненные трассы, и оно покрылось будто белыми тюльпанами. Это не спроста. Опытного разведчика не проведешь. Сделав горку, Троян увидел большое скопление войск на дороге. Искусно маневрируя, наши истребители спикировали и обстреляли батареи. Огонь прекратился. После этого можно было бы уйти, ведь задание выполнено, цель обнаружена. Но это не в характере Трояна. Он должен тщательно произвести разведку, чтобы передать своим точные данные о противнике. Летчик вовремя заметил пару истребителей Ме-109, которая шла наперерез. Резко развернувшись, Троян пошел в лобовую атаку. Один из фашистов сразу отвернул, второй принял бой. Истребители стремительно сближались на встречных курсах, ведя огонь. Едва не столкнувшись, они проскочили друг друга. Фашист загорелся и пошел к земле. Но и самолет Трояна перестал повиноваться. Быстро терялась высота, а внизу территория, занятая врагом. С большим трудом Троян произвел посадку на фюзеляж, быстро выбрался из кабины и спрятался в кустах недалеко от самолета. С минуту полежал, прислушиваясь, а затем решил отползти подальше. Шум моторов насторожил его. Подъехали два мотоциклиста и остановились у самолета. Один из них сразу бросился в кабину. Троян понял, что его непременно найдут, так как в кабине немец никого не обнаружил, и он решил действовать. Тщательно прицелившись, выстрелил в сидевшего на мотоцикле солдата. Тот неуклюже повернулся и повалился на руль. Другой фашист сломя голову бросился бежать. Быстрыми, короткими перебежками Троян бросился в лес. Под утро он встретил двух партизан и с их помощью перешел линию фронта.

В 1942 году полк участвовал в прикрытии наших частей и соединений, действовавших в тылу врага, десантировании 4-го воздушно- десантного корпуса в районе Издешково, Семлево, Угра, а также совместных действиях конников гвардейского корпуса генерала Белова в районе западнее Мосальска, Юхнова и южнее города Дорогобужа, отрядов партизан Смоленщины. В результате этих действий южнее города Дорогобуж образовался огромный партизанский район, который полностью дезорганизовал тыл противника на этом участке фронта и отвлекал значительную часть фашистских войск.

Противник яростно сопротивлялся, пытаясь задержать наступление наших войск. Ожесточенные бои шли на земле и в воздухе. Каждый вылет на прикрытие заданного района сопровождался воздушными боями. Фашисты, рассчитывая на свое превосходство, навязывали бои при каждой встрече с нашими самолетами, пытаясь задержать наступление, Но наших воздушных бойцов не смущало численное превосходство противника. Они сами искали с ним встреч.

Мастерство и выучка наших летчиков давали свои плоды: немцы в каждом воздушном бою теряли по 1-2 самолета, а в отдельных случаях - и больше. Были потери и у нас.

12 мая 1942 года полку была поставлена задача особой важности: всем составом авиаполка перебазироваться на посадочную площадку, заранее подготовленную партизанами в тылу врага у населенного пункта Вергово. Оттуда надлежало вылетать на патрулирование, прикрывать от налетов авиации противника боевые действия кавалеристов Белова, десантников и действующих вместе с ними партизан.

Почти сразу на эту площадку вылетело звено (три самолета): ведущий старший лейтенант Юрий Кувшинов и ведомые старшина Николай Нипченко и сержант Николай Канин. В их задачу входило прикрыть посадку полка с воздуха. Остальной состав, не прекращая выполнения боевых заданий, начал энергично готовиться к перелету. Тем временем воздушная обстановка в районе Вергово, где действовало звено Кувшинова; осложнилась. Заметно увеличилось количество истребителей противника. Начались налеты истребителей- бомбардировщиков Ме-110 на новый аэродром базирования авиации группами по четыре - шесть самолетов. С малой высоты они бомбили взлетно-посадочную полосу, разбрасывали бомбы замедленного действия. В момент дозаправки самолетов звена Кувшинова на временном аэродроме Большое Вергово началась яростная атака десяти Ме-110. Наши самолеты и аэродром были выведены из строя.

Создавшаяся обстановка не позволяла продолжать перебазирование полка на запасной аэродром, и командование приняло решение возвратить технический состав и звено Кувшинова обратно на основной аэродром.

В ночь с 12 на 13 мая летчики и техники вылетили на самолете Ли-2, но им не суждено было прибыть к месту назначения. Ли-2 был подожжен в воздухе. Наши славные товарищи погибли при выполнении боевого задания командования.

За период февраль-август 1942 года летчики 20-го истребительного авиационного полка совершили тысяча сто боевых вылетов, сбили в воздушных боях сорок три и уничтожили на аэродромах одиннадцать самолетов противника, но и сами понесли тяжелые потери.

Мужество, отвага и дерзость в боях за Родину на всю жизнь запечатлели в моей памяти имена бесстрашных советских соколов: майора А Алексюка, командира авиаэскадрильи, отважного летчика, бывшего душой и любимцем личного состава полка; старшего лейтенанта И. Трояна, замкомандира эскадрильи, отличного разведчика, погиб он в неравном бою; старшего лейтенанта Иванчея, старшего лейтенанта Кувшинова, сержанта Максимова. Молодых летчиков-ком- сомольцев: Виталия Власова, Ивана Жука, Алеши Хорунжева, погибших за святое дело - свободу Отчизны.

Лейтенант Жук, который после ранения временно летал на самолете связи По-2, однажды, возвращаясь на аэродром Васильевское, был неожиданно атакован фашистским истребителем Ме-109. Заметив врага, Жук, чуть ли не цепляя за верхушки деревьев, стал маневрировать, бросать свой биплан из стороны в сторону, не давая фашисту вести прицельный огонь. Сделав два захода, немец решил во что бы то ни стало сбить наш самолет, увлекся атакой и, не сумев вывести свой истребитель из пикирования, на большой скорости врезался в землю.

Бои в районе Калуги

Лейтенант Жук за проявленные мужество и боевое мастерство в воздушном бою был награжден орденом Красного Знамени.

168-й истребительный авиационный полк, входивший в состав 303-й ИАД, также был известен славными подвигами летчиков. Одним из первых он принял участие в Великой Отечественной войне. Много имен героев записано навечно в историю полка, но с особой теплотой в ней рассказывается о комсомольце-сибиряке Алексее Артамонове. Свой подвиг он совершил в первые же месяцы войны. 30 июля 1941 года он вылетел на перехват разведчика противника. Одно было стремление у Алексея - не упустить, уничтожить врага. Почуяв опасность, фашист стал маневрировать, давая возможность своему стрелку вести огонь по атакующему советскому истребителю.

"Недалеко линия фронта, и медлить с атакой дальше нельзя",- подумал Артамонов. Выбрав наиболее выгодное положение, он открыл огонь с короткой дистанции. Но очередь прошла через фюзеляж. Самолет противника продолжал полет. Решив во что бы то ни стало сбить разведчика, Артамонов подошел к нему совсем близко и нажал на гашетки. Однако пулеметная очередь оборвалась на первых выстрелах. Тогда он направил свой самолет на врага и таранил его. Фашистский разведчик начал падать, разваливаясь в воздухе. Но и Алексей не смог воспользоваться парашютом. Он погиб в этом бою, но не упустил вражеского разведчика с ценными разведывательными данными.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 27 марта 1942 года отважный летчик-истребитель посмертно был удостоен звания Героя Советского Союза.

523-й истребительный авиационный полк имеет меньше сбитых вражеских самолетов, проведенных воздушных боев, чем другие полки дивизии. Но это не умаляет его боевых заслуг. Помимо выполнения общих боевых задач, решаемых истребителями, полк вел воздушную разведку в интересах дивизии, армии и фронта.

Командир 523-го истребительного авиационного полка подполковник К. А. Пильщиков был смелым, решительным, тактически грамотным летчиком. В начальный период Великой Отечественной войны истребители противника активно действовали против нашей авиации. Немцам удалось добиться значительного превосходства в воздухе путем приближения своих истребителей к фронту. Пильщиков умело распознавал и срывал замыслы врага. С согласия командира дивизии было решено уменьшить количество самолетов непосредственного сопровождения штурмовиков и за счет этого выделять группы блокирования аэродромов противника.

В небе над Ельней

Раньше штурмовиков и бомбардировщиков ведомые Пильщиковым истребители появлялись над вражеским аэродромом, и, когда начинался взлет самолетов врага, Пильщиков со своим звеном стремидлительно шел в атаку на взлетающие самолеты и уничтожал их. Остальные подниматься не осмеливались. Наши же штурмовики и бомбардировщики беспрепятственно выполняли задания.