Голубая моя планета (Титов Г.С.)

Главы правительств и государств, встречая меня, выражали чувства восхищения достижениями советского народа в освоении космоса - в Народной Республике Болгарии

После полета в космос мне пришлось еще и еще раз поглядеть на нашу планету, но теперь уже не с космической, а с нашей, земной высоты. Посыпались многочисленные приглашения побывать в гостях у друзей: Германской Демократической Республики, Социалистической Республики Румынии, Монгольской Народной Республики, в странах Юго-Восточной Азии. Почти месяц мы были в Индонезии, Бирме и Демократической Республике Вьетнам. Вскоре в составе делегации Академии наук СССР я полетел в США, где работал Международный конгресс по мирному использованию космического пространства. В сентябре 1962 года мы посетили Югославию и Болгарию.

Главы правительств и государств, встречая меня, выражали чувства восхищения достижениями советского народа в освоении космоса - в Социалистической Федеративной Республике Югославии

Впечатлений от этих поездок так много, что им можно посвятить отдельную книгу. Я же расскажу на этих страницах не обо всех поездках и далеко не обо всех впечатлениях, которые взволновали меня и запомнились. Тот теплый прием, который оказали нам во многих странах, убеждает в том, что у нас очень много братьев, единомышленников и искренних друзей.

В Германскую Демократическую Республику мы прибыли в дни, когда республика решила положить конец провокациям реваншистов из Западной Германии и закрыла границу между Западным и Восточным Берлином. В те дни в Германской Демократической Республике все были полны решимости защищать свои права и жили одной мечтой - мечтой о мире.

Когда кортеж машин нашей делегации проезжал по одной из улиц Берлина, мы увидели старика, который долго бежал за нашей машиной. Должно быть, он пережил не одну войну и, возможно, не одного сына потерял в их огне. Видимо, ему нелегко было бежать, хотя наша машина двигалась совсем медленно, но он бежал, махал флажком и кричал всего два слова: «Мир - дружба!», «Мир - дружба!».

Главы правительств и государств, встречая меня, выражали чувства восхищения достижениями советского народа в освоении космоса - в Германской Демократической Республике

Там, в Берлине, да и в других городах, нас встречало наряду с взрослым населением много детей. Одна западноберлинская газета в те дни писала, что Титова в ГДР встречают только дети, рассчитывая тем самым задеть не только нас, но и немецких друзей из ГДР. Видимо, они не понимали, что дети- «индикаторы» жизни и как раз по ним можно судить, чем живет народ той или иной страны. В ГДР действительно много детей, и это первое свидетельство того, что люди хотят жить в мире, мечтают о спокойном и прекрасном будущем. И было очень радостно видеть улыбающихся, счастливых ребятишек в городах и селах Германской Демократической Республики...

Поездка по странам Юго-Восточной Азии для меня, сибиряка, была особенно интересной. У нас в Сибири пальмы не растут, да и бананы не всегда бывают в магазине, а тут вдруг попадаешь в страну, где кокосовые пальмы и банановые деревья растут прямо вдоль улиц... Изумрудным ожерельем экватора называют Индонезию. Страна раскинулась на трех тысячах больших и маленьких вечнозеленых островов. Есть среди них такие, которых не найдешь ни на одной географической карте, и такие, на которых свободно разместилось бы не одно государство Европы. Как только наш самолет опустился на бетон аэродрома в Джакарте, мы поняли, что с этой минуты мы - в стране палящего солнца, зеленовато-голубых океанских далей и тропических лесов. Во время посадки по стране побывали в индонезийских деревнях, в учебных заведениях и на стадионах, у подножия знаменитого буддийского храма Барабодур - немого свидетеля древней культуры индонезийского народа.

Жаркий и влажный климат Индонезии заставляет жителей делать домики, совсем непохожие на русские избы или украинские хаты; крохотные рисовые поля, расположенные террасами, селения, утопающие в сочной и буйно растущей зелени, - так непохоже это на бескрайние просторы алтайских степей и наши села...

Индонезийцы очень музыкальный народ. Почти каждая наша встреча в городах и деревнях выливалась в музыкальный праздник. Нас встречали и провожали национальными танцами, исполняемыми в красочных костюмах и масках.

Теплые встречи в далеком Конго (Браззавиль)

Каждая страна имеет свои особенности, каждая по-своему интересна. Когда мы летели над Бирмой, то сверху, из иллюминаторов «ила», мне показалось, что в Рангуне меньше жилых домов, чем... пагод - буддийских храмов. Недаром Бирму называют Страной тысячи пагод. Бирманский Союз, как стало называться в 1945 году это молодое и в то же время древнее государство, в прошлом находился под гнетом колонизаторов, и богатства страны подвергались жесточайшему ограблению. Бирманский народ вел борьбу с английскими колонизаторами и не сложил оружия до тех пор, пока не завоевал полного освобождения. История страны уходит в глубь веков: когда-то Бирма была одним из сильнейших государств Восточной Азии, с высокоразвитой культурой.

Бирманцы сохранили и по сей день древние обычаи, национальные костюмы, музыку, танцы и религиозные традиции далеких времен. В Бирме, например, считается проявлением хорошего тона, когда мужчины уходят время от времени в монахи. «Служба» монашья там не тяжела, потому что монахи в общем-то не работают. По утрам они ходят от дома к дому, собирая подаяние, в полдень обедают и все остальное время предаются размышлениям о жизни Будды. Нам рассказали, что в стране постоянно насчитывается более двухсот тысяч монахов.

В центре Рангуна стоит самая большая в мире пагода Шведогон - Золотая пагода. Экскурсии, которых бывает в пагоде множество, приносят немалый доход монахам. В пагоду мы пришли рано утром, но ящик для денег уже был заполнен до половины.

Но нужно отдать должное служителям культа. В тяжелые дни борьбы за национальную независимость страны рядовые монахи вместе с народом храбро сражались против английских колонизаторов. В Рангуне мне показали памятник, воздвигнутый национальному герою, буддийскому монаху У. Виссару, погибшему в застенках колониальной тюрьмы.

Трудолюбивый, талантливый народ Бирмы гостеприимно, по-дружески встретил нас, проявляя живой интерес ко всему, что касается нашей страны и жизни советского народа.

Встречи на вьетнамской земле в 1962 году с президентом Хо Ши Мином на долгие годы связали мою жизнь с героическим народом Вьетнама

В Демократической Республике Вьетнам мы сразу почувствовали иной ритм жизни. И хотя народ Вьетнама живет пока еще скромно, Хо Ши Мин сказал мне, что народ демократического Вьетнама далеко шагнул по пути прогресса, далеко позади нищета, бедность и прежняя экономическая отсталость бывшей французской колонии.

Президент Хо Ши Мин - очень приятный, мудрый и внимательный человек. Дав нам возможность отдохнуть денек, он повез нас в увлекательную прогулку по заливу Ха Лонг. Залив Ха Лонг - Залив спящего дракона. В нем более трех тысяч островов разных размеров и форм.

Кажется, действительно уснул под водой огромный дракон, и только его каменные плавники в виде различных рыб, дельфинов остались на поверхности моря. Над бухтой стоял легкий туман. То тут, то там по тусклой глади воды скользили рыбацкие лодки, и их огромные косые паруса издали казались крыльями больших бабочек, упавших от усталости в море. В тот день температура воды и заливе была +16°. Здесь это считалось самым холодным временем года.

Увлекательная прогулка по заливу Ха Лонг

К полудню солнце разогнало туман, и Ха Лонг засиял всей своей волшебной красотой. Стало жарко, и я попросил Бак Хо - дядю Хо (так товарищ Хо Ши Мин велел мне звать его) разрешить искупаться в сказочном Ха Лонге.

- Не замерзнешь? - спросил он меня, лукаво улыбаясь.

Через секунду мы уже на шлюпке гребли к небольшому островку. Его серые, блестящие от росы камни стояли отвесной стеной и только в одном месте переходили в золотой пятачок крохотного песчаного пляжа.

- Что это за остров? - спросил товарищ Хо Ши Мин командира катера, когда мы, вволю накупавшись, снова перебрались на борт сторожевика.

- Значится под номером сорок шесть, - ответил моряк.

- Я думаю, раз Герман Титов сам навсегда не может остаться у нас во Вьетнаме, мы оставим его по-другому,- сказал дядя Хо и, обняв меня за плечи, добавил: - Дарим тебе этот остров! Приезжай сюда всегда, когда захочешь, будешь дорогим гостем! - И, уже обращаясь к капитану, пояснил свою мысль: - Исправь на карте: остров отныне будет называться островом Германа Титова.

К сожалению, до сих пор мне не удалось побывать на этом острове, хотя после первой встречи с Вьетнамом я четырежды был в этой стране. В период американской агрессии порт Хайфон подвергался жестокой бомбардировке, и даже маленький островок с крохотным песчаным пляжем стал целью для американских летчиков.

О дружбе и сотрудничестве вьетнамского и советского народов тепло говорит отважный боец за освобождение Вьетнама Нгуен Тхи Динь

Правительство ДРВ присвоило мне почетное звание Героя Труда ДРВ в знак высокой оценки достижений советского народа в освоении космоса, как выражение братских чувств дружбы между нашими народами. И так получилось, что с Вьетнамом оказалась связанной моя общественная работа на многие годы. Меня избрали председателем Центрального правления Общества советско-вьетнамской дружбы. И борьба вьетнамского народа за свободу и независимость, против американской агрессии, успехи в этой борьбе вьетнамского народа стали еще более близкими мне, как близка судьба этой братской страны всем советским людям, оказывающим всестороннюю поддержку и помощь борющемуся Вьетнаму. Мне довелось быть во Вьетнаме еще раз, когда американские бомбардировщики обрушивали свой смертоносный груз на мирные города и села Северного Вьетнама, когда варварски разрушалось то, что было создано героическим трудом многострадального вьетнамского народа, когда дети вынуждены были уйти в леса и там продолжать свои занятия, когда на рисовых полях крестьяне не расставались с винтовкой и пулеметом и, разгибая спины, пристально всматривались в тревожное небо.

А в глазах вьетнамцев мы видели решимость победить в справедливой борьбе, и мы верили, что победа придет и Вьетнам будет мирным, свободным, единым и демократическим.

Болью в сердцах всех честных людей планеты отозвалась жестокая война на вьетнамской земле. В различных странах возникали организации, комитеты, ассоциации в защиту Вьетнама. Названия разные, а существо одно: остановить преступления американского империализма, помочь вьетнамскому народу выстоять и победить бомбы и самолеты, напалм и реактивные снаряды. Помощь эта была самой разнообразной, а когда люди не знали, что им делать, то обращались за советом.

Американский гражданин Билл Миллер, прочитав в газете «Московские новости» информацию о Всесоюзной конференции Общества советско-вьетнамской дружбы, обратился ко мне со следующим письмом:

«Недавно я узнал из газеты, что Вас избрали председателем общества «СССР - Вьетнам». Откровенно говоря, я весьма желал бы стать членом этого общества, но, поскольку его целью является развитие дружбы между Россией и Сев. Вьетнамом, это исключает возможность мне, американскому гражданину, стать его членом. Но душой я с Вами! Вы знаете, что я являюсь гражданином США - и надеюсь, не плохим, - но я прихожу в ужас от позиции, занятой администрацией президента Джонсона во Вьетнаме! Это грязная война, которой не может гордиться ни один цивилизованный человек! Я уже писал письма протеста по, поводу этой войны и президенту Джонсону и в другие правительственные органы.

Недавно журнал «Тайм» избрал генерала Вильяма Вестморланда, командующего войсками США во Вьетнаме, «Человеком Года» за 1965 год. Вы можете себе это представить?! 6 января с. г. я послал следующую заметку в «Тайм»: «Я вижу, что вы назвали генерала Вильяма Вестморланда, командующего войсками США во Вьетнаме, «Человеком Года» за 1965 год. Это уже слишком! Может, его лучше было назвать «Убийца Года»? Но и вы обосновываете свой критерий для выбора вашего кандидата следующим образом, говоря, что человек, выбранный вами, должен был «занимать господствующее положение в новостях в течение года и оставить неизгладимый след - хороший или плохой - в истории». Искренне ваш Билл Миллер». Я посылаю Вам фотокопию ответа, который мне прислали из журнала «Тайм». Он может Вас заинтересовать. Еще раз, г-н Титов, примите мои самые наилучшие пожелания Вам! Я с большим интересом следил за Вашими подвигами в космосе. Я также буду с большим интересом следить за Вашей деятельностью на посту председателя общества «СССР - Вьетнам». Искренне Ваш Билл Миллер».

Как родным братьям, помогали советские люди все эти трудные годы народу Вьетнама. Помогали продовольствием, техникой, оружием, необходимым для защиты ДРВ. Советские специалисты во Вьетнаме помогали налаживать промышленное производство, а наши рабочие досрочно выполняли все заказы для Вьетнама. Школьники посылали своим сверстникам куклы и тетрадки, а комсомольцы решили построить дворец пионеров в Ханое. Советские учебные заведения готовили тысячи и тысячи молодых вьетнамских специалистов, потому что Вьетнам думал о будущем, думал о мире и верил в победу.

Во время второй поездки во Вьетнам мне снова довелось встретиться с товарищем Хо Ши Мином, и в памяти навсегда сохранится этот добрый человек, несгибаемый борец за счастье вьетнамского народа, вся жизнь которого была отдана борьбе. С именем Хо Ши Мина связаны важные события героической истории вьетнамского народа - борьба за свободу и независимость и построение социалистического общества на земле Вьетнама.

9 сентября 1969 года на торжественной церемонии похорон первого президента ДРВ в прощальном слове Центрального Комитета Партии Трудящихся Вьетнама говорилось: «Президент Хо Ши Мин отдал всю свою жизнь революционному делу нашего народа. Он прошел славную и героическую жизнь, полную трудностей и самопожертвования, исключительно благородную и духовно богатую, чистую и прекрасную жизнь».

Исключительно благородная жизнь! 22-летний Хо Ши Мин покидает отчий дом в провинции Нгеан, чтобы найти пути освобождения страдающего народа. Судьба бросала рвущегося к знаниям и революционной борьбе юношу по странам Европы и Америки. И первым из вьетнамцев Хо Ши Мин понял, что путь к освобождению угнетенных народов указывает учение Маркса - Ленина, а Великий Октябрь зажег яркий пример революционных преобразований. Позднее Хо Ши Мин напишет: «В ходе борьбы, изучая марксистско-ленинскую теорию и участвуя в практической работе, я пришел к пониманию того, что только социализм, только коммунизм может освободить от рабства и угнетения народы и трудящихся всего мира. Я понял, как неразрывно связаны между собой подлинный патриотизм и пролетарский интернационализм».

И всей своей жизнью он доказал преданность своему народу, родине и великому делу пролетарского интернационализма. В 1920 году, будучи во Франции, он одним из первых вступил в ряды только что созданной тогда Французской коммунистической партии. В 1924 году Хо Ши Мин впервые прибыл в Москву для участия в работе V Всемирного конгресса Коммунистического Интернационала, программу которого и ленинскую теорию революции в колониальных и зависимых странах он сравнивал с рисом для голодающего и глотком воды для умирающего от жажды.

Будучи уже президентом Демократической Республики Вьетнам, Хо Ши Мин всегда с особым теплом вспоминал годы, прожитые в Советском Союзе, и через всю свою жизнь пронес уважение к советским людям.

Только в предгрозовом 1940 году Хо Ши Мин вернулся на родную вьетнамскую землю и до августовских дней 1945 года провел огромную работу по сплочению национальных сил, выступавших за освобождение из-под колониального гнета.

И когда под мощными ударами Советской Армии капитулировала империалистическая Япония, а местная реакция была парализована, Коммунистическая партия Индокитая смело взяла в свои руки решение исторических судеб страны.

Беседа с товарищем Ю. Цеденбалом

В течение 15 дней славная Августовская революция победила во всем Вьетнаме, и председатель временного правительства Хо Ши Мин 2 сентября 1945 года огласил историческую Декларацию независимости, возвестившую всему миру о рождении Демократической Республики Вьетнам - первого социалистического государства в Юго-Посточной Азии. «Разгром Советской Армией гитлеровских фашистов и японских милитаристов, - говорил Хо Ши Мин, - явился фактором, больше всего содействовавшим нашей победе в августе 1945 года».

Великий сын вьетнамского парода, выдающийся деятель международного коммунистического, рабочего и национально-освободительного движения, основатель Партии трудящихся Вьетнама, первый президент Демократической Республики Вьетнам Хо Ши Мин в своем завещании картин и пароду писал:

«Последнее мое желание таково: пусть вся партия, весь народ, тесно сплачиваясь, борются за создание мирного, единого, независимого и процветающего Вьетнама, вносят достойный вклад в дело мировой революции».

Сегодня Вьетнам свободен! Великое дело, которому посвятил всю жизнь Хо Ши Мин, торжествует. Имя его носят площади городов нашей страны. Советская молодежь учится и воспитывается в духе дружбы с вьетнамским пародом в школах и высших учебных заведениях имели Хо Ши Мина. По стальным магистралям нашей страны ведет электровоз «Хо Ши Мин» составы с грузами для Вьетнама, а порт Хайфон часто слышит голос «Хо Мина» - теплохода. Первый президент и сегодня на посту. Память о нем жива в сердцах советских людей.

Весенним апрельским утром 1962 года командир нашего лайнера Ил-18 Петр Михайлович Воробьев после долгих часов атлантического перелета блестяще произвел посадку в нью-йоркском аэропорту Айдлуайлд. Прибыли мы в Нью-Йорк по приглашению исполнявшего тогда обязанности Генерального секретаря ООН господина У Тана и Комитета по исследованию космического пространства при ООН.

Главы правительств и государств, встречая меня, выражали чувства восхищения достижениями советского народа в освоении космоса - в Соединенных Штатах Америки

До того как ступить па американскую землю, мы знали об этой стране, ее трудолюбивом и талантливом народе из прочитанных книг, очерков, путевых заметок, репортажей, видели Америку в документальных кинофильмах, знали, что Нью-Йорк - это нагромождение небоскребов, что у входа в порт высится статуя Свободы, а улицы заполнены таким потоком автомобилей, что они не облегчают, а, наоборот, тормозят движение и порой пешеходы быстрее достигают цели. Особенно это заметно тогда, когда смотришь в иллюминатор «ила». Бетонные серпантины дорог с движущимися в разных направлениях и на разных уровнях разноцветными автомобилями напоминают гигантский муравейник с его напряженной трудовой жизнью.

В здании Организации Объединенных Наций в одном из залов наш первый искусственный спутник Земли - подарок Советской страны, а в сквере у здания ООН стоит скульптура выдающегося советского скульптор Е. В. Вучетича «Перекуем мечи на орала». Когда входили в это многоэтажное здание, мы подумали о том какими бурными бывают встречи дипломатов в зале заседаний в дни напряженных политических дискуссий и какие надежды возлагают народы всего мира на эту, организацию в решении вопросов мира и безопасности всеобщего разоружения, запрещения смертоносного атома.

Нью-Йорк мне не понравился. Я считаю, что люди должны строить город для того, чтобы в нем можно было нормально жить, работать, отдыхать. Этому вовсе не способствуют небоскребы, закрывающие от людей солнце грохот надземных поездов, большое количество машин гарь, копоть заводов. Сверкающие, вспыхивающие, взрывающиеся молниями со всех сторон световые рекламы не привлекают, а, скорее, отталкивают и, конечно, утомляют.

Более тих и спокоен Вашингтон - административный центр Америки. Здесь много зелени, не видно промышленных предприятий и небоскребов, так как специальным законом запрещается строить здания выше Капитолия, в котором заседает Конгресс - высший законодательный орган Соединенных Штатов Америки. Американцам пришлось прибегнуть к закону, чтобы спасти свою собственную столицу от своих же собственных предпринимателей, которые - дай им только волю! - и Вашингтон, и его парки, и скверы утопили бы в заводской копоти и задавили бы столицу скалами небоскребов, превратив ее улицы в ущелья.

Мне очень хотелось побывать в концертных залах Америки. И однажды мы поехали в один из самых больших залов Нью-Йорка - Радио-сити. Был пасхальный день, и представление началось церковным песнопением девиц в «ангельских» нарядах. Два органа сопровождали этот благочестивый хор.

Вот, думаю попал! Но вскоре началась концертная программа, где были и ковбои, и поножовщина, и стрельба, и эффектный пожар на сцене. Одним словом, все двадцать четыре американских удовольствия. Я обратил внимание, как люди принимали эту программу: аплодисменты возникали в этом огромном зале маленькими очажками - то тут кучка людей захлопает в ладоши, то там.

Настоящий шквал аплодисментов потряс зал, когда мы присутствовали на выступлении советской труппы артистов.

И стоило появиться на сцене «запорожским казакам» в атласных шароварах и исполнить шуточный танец «Ползунок», как весь зал в одном порыве разразился бурей аплодисментов. А сопровождавший нас полицейский, предки которого, как он утверждал, переселились из Украины в Америку, даже прослезился.

Понимают американцы настоящее искусство, любят его! Вот почему и пользовались такой популярностью у них выступления балета Большого театра, танцевальных ансамблей и других советских коллективов, которые гастролировали в США.

В Нью-Йоркском национальном музее искусств рядом с полотнами, принадлежащими кисти мировых мастеров, мы видели нелепые фиолетовые пейзажи и странные картины. Я «потребитель» в искусстве, сам ничего не произвожу и поэтому отношусь к изобразительному искусству не с точки зрения манеры, техники живописи и т. п., а, пожалуй, чисто эмоционально. И если картина мне нравится, я считаю, что она хороша. Тогда мне показалось, что и гиду эти картины тоже малоприятны, хоть он и старался их защищать. Залы, где висят эти «произведения» пусты. Подойдя к одному из ядовито-сиреневых пейзажей, я спросил гида:

На вопрос, знает ли он наших пейзажистов - Шишкина, Левитана, Айвазовского, он сказал, что знает и что ему нравятся их работы. Но добавил:

- А вот автору этих абстрактных картин так представился пейзаж, и он видит его по-своему...

Мы долго спорили с ним, и, в конце концов, он вынужден был, как мне показалось, согласиться, что если например, возьмусь написать его портрет, то, как бы ни представлял его, я не смогу нарисовать вместо человеческого лица... лошадиную голову.

Встречался я и со студентами Америки. И убедился что у студентов всего мира много общего. Все они, конечно, люди молодые, все хотят дружить, учиться, работать, любят спорт, и у всех студентов земли всегда не хватает одного дня на подготовку к экзаменам. И все дружно не хотят войны.

Разговаривал я и с одним капиталистом, который тоже не хочет войны: оказывается, он вложил свой капитал в строительство международной выставки, которая будет в Нью-Йорке. Вложил с тем расчетом, что в дальнейшем заработает на этом предприятии.

- А если война - плакали мои денежки, - сказал невесело он.

Во многих странах побывал я за время, прошедшего после полета в космос, со многими людьми довелось говорить и даже спорить. Одни искренне готовы бороться и отстаивать до конца мир - таких тысячи. Другие npосто боятся за собственную жизнь, но все хотят жить, растить детей, видеть над головой солнце, а не черные грибообразные взрывы.

Когда я ехал в Соединенные Штаты, то, признаюсь очень побаивался... журналистов. Все-таки нас учат летать в космос, а не выступать на разных официальных и импровизированных пресс-конференциях. И вопросы были на первых встречах неожиданные. Например, спрашивали, как я отношусь к твисту. Жену спрашивали, сколько она привезла платьев в Америку. А некоторые «деятели пера» договорились до того, что допытывались у Тамары, какие продукты она купила в США, чтобы потом готовить из них обед в Москве...

Были и недоуменные вопросы: каким же все-таки образом удалось Советской России, в их представлении чуть ли не дикой стране, перегнать самое Америку? Перегнать в освоении космического пространства и в развитии пауки, техники, в культуре и искусстве. Пришлось вспомнить письмо старых русских профессоров и академиков, которые были воспитаны еще при царском режиме и вместе с тем еще около тридцати лет назад обратились ко всем ученым мира, ко всем работникам науки и техники. «Многие из нас, - писали они, - разделяли кастовые предрассудки духовной аристократии, рассматривали пролетариат как грядущих гуннов, разрушителей культуры и цивилизации. История доказала обратное: капитализм уничтожает культуру - ее спасает и развивает пролетариат, класс героический, способный на огромные жертвы, класс творческий, созидающий, организующий».

Правда, не все в Соединенных Штатах заблуждаются на этот счет. Есть и реально мыслящие. Например, журналист из популярного в США красочного журнала «Лук» писал: «Первый советский спутник изумил Запад, он вдребезги разбил застарелый миф об этой огромной таинственной стране.

Невозможно больше представлять общественную систему, которая способна запустить в космос тяжелые корабли, как систему примитивного рабского труда, как плененное общество, которым управляют деспоты. Нет, такое может свершить лишь организованное, находящееся в движении общество... И разве можно отмахнуться от того факта, что их экономика растет вдвое быстрее, чем экономика Соединенных Штатов?»

И действительно, первое впечатление - будто у Америки два лица. Одно - поражает своей наивностью, неосведомленностью, порой даже невежеством: минимум сведений оно черпает во всякого рода рекламе. Другое - далеко не наивно. Оно ловко использует свое положение и делает, делает деньги. Настоящие американцы, мне кажется, понимают это, и это их смущает. Им порой становится неловко за «больших детей» - я не раз слышал в США этот термин. Средний американец живет как в шорах специально подготовленных для него телепередач, газет, реклам, выводов на все случаи жизни, пережеванных и в рот положенных в красивой облатке с яркой этикеткой. Все это он «проглатывает» вперемешку с очередным сандвичем, жевательной резинкой, бутылкой пепси-колы, кинофильмом с десятками убийств.

Это общее впечатление. Оно не относится, конечно, к людям, чей здравый смысл, душевная красота, гостеприимство, сердечность, стремление к миру, познанию украшают Америку и американцев. Мне вспоминается встреча, которая произошла на западном побережье США, в городе Сиэттле, в одном из залов аэропорта. Зал был набит репортерами, полицейскими, пассажирами; когда же мы вышли из туннеля, соединяющего самолет с вокзалом, через толпу и кордон полицейских навстречу нам пробивалась девушка. В ее руках я увидел букет сирени.

- Я вырастила ее в своем саду, в городе Такома. Боялась, что опоздаю к нашему прилету, - волнуясь, сказала нам Марлин Брайс (так отрекомендовалась она). - Теперь я счастлива. - И добавила по-русски, покраснев при этом от смущения: - Добро пожаловать...

Среди вопросов журналистов были и такие: почему мы, советские люди, тратим большие деньги на ракеты, вместо того чтобы улучшать жизнь народа. А один журналист с ехидцей спросил так:

Я ответил, что русский народ любит есть белый хлеб с маслом, но у нас кусок застревает в горле, когда мы видим, что американские самолеты, вооруженные ядерными бомбами, патрулируют в воздухе, когда вокруг нас строятся военные базы и создаются военные блоки. И если мы сегодня иногда отказываем в чем-то себе, то это потому, что очень хорошо внаем, что такое война, и делаем все, чтобы сохранить мир на всей планете.

В Вашингтоне, где должна была состояться сессия Международного комитета по изучению космического пространства, меня познакомили с американским астронавтом Джоном Гленном и его супругой. Полковника Гленна, третьего астронавта США после Аллана Шепарда и Вирджилла Гриссома, я знал по фотоснимкам еще до встречи, так как он первым из американских космонавтов совершил орбитальный полет, продолжавшийся около четырех с половиной часов, - три витка вокруг нашей планеты. Это высокий, подтянутый человек с энергичным лицом, внимательным профессиональным взглядом летчика-испытателя. Крепкая рука, привыкшая уверенно держать штурвал порой непослушных машин. Вспомнились кадры документального кинофильма о подготовке и полете Джона Гленна. Десять раз откладывался старт корабля «Меркурий» то по погодным условиям, то из-за неисправностей космической и наземной техники. На одном из кинокадров Гленн вылезает из узкого отверстия капсулы и жестом руки выражает досаду, узнав, что старт откладывается в очередной раз. Потом в клубах дыма и пламени с мыса Канаверал стартует «Атлас», унося астронавта в просторы космоса, и через три витка Джон Гленн, возбужденный и счастливый, рассказывает корреспондентам о том, что он пережил и увидел в космосе.

- Начало нашего знакомства, по-моему, следует совместить с поездкой по городу и посмотреть его достопримечательности, - предложил Гленн.

После обмена мнениями было решено, что мужчины поедут в отдельной машине, с тем, чтобы жены не мешали обсудить некоторые космические проблемы, которые могут возникнуть. Мы провели вместе целый день. Побывали на могиле Неизвестного солдата, у памятника Аврааму Линколыну. Когда мы садились в лифт, чтобы подняться на смотровую площадку памятника Джорджу Вашингтону - оригинального «карандаша» высотой в 175 метров, кто-то; пошутил:

- Сейчас мы совершим первое советско-американское путешествие в космос.

Шутка всем понравилась, тем более что накануне, выступая по Нью-Йоркскому телевидению и отвечая на вопрос комментатора Уолтера Кронкайта, в каких областях могли бы сотрудничать Советский Союз и Соединенные Штаты Америки в космосе, я ответил, что сотрудничество между американскими и советскими космонавтами - дело вполне реальное и осуществимое. Это убеждение укрепилось у меня после встречи с Джоном Гленном.

Днем мы с ним вошли в двери Белого дома и были приняты президентом США Джоном Кеннеди в его кабинете на первом этаже. Президент сказал, что он с удовольствием приветствует достижения Советского Союза в исследовании космического пространства и желает космонавтам Советского Союза новых успехов.

Я поблагодарил Дж. Кеннеди за добрые пожелания и сказал, что приятно слышать такую высокую оценку достижений советской космонавтики из уст американского президента.

- Как понравилась прогулка по городу? - спросил Кеннеди.

- Разве она может быть неприятной, если гидом был мой коллега астронавт Джон Гленн?

Полковник Гленн подтвердил, что у нас не возникло никаких проблем и мы даже «совершили совместное советско-американское путешествие в космос».

Вечером на приеме у советского посла в США Добрынина меня познакомили с конструктором ракетной и космической техники Вернером фон Брауном. Среднего роста, седеющий, плотный мужчина. Разговор шел, как обычно, о впечатлениях космического полета.

- А что, если я решусь полететь в космос? Выдержит нагрузки космического полета мой организм? - спросил Браун.

- Я думаю, что будет тяжеловато. Для того чтобы нетренированным людям полететь в космос, необходимо уменьшить нагрузки на взлете и при возвращении на Землю.

После приема Гленн пригласил нас с Шепардом к себе домой. Он жил недалеко от Вашингтона, в городе Арлингтоне, в небольшом двухэтажном коттедже. Мы прекрасно провели время с русской водкой и «космическими» бифштексами, которые готовили вместе, напрягая все свои кулинарные способности.

С этой памятной для меня встречи с Америкой и американскими астронавтами прошло уже тринадцать лет. За эти годы советские и американские космонавты много раз встречались и в Советском Союзе и на Американском континенте, па различных международных мероприятиях. За эти годы я познакомился с Френком Борманом - командиром «Аполлона», одним из первых облетевшим Луну. Встречался со Скоттом Карпептером, летавшим на космическом корабле «Меркурий» в мае 1962 года, и Найлом Армстронгом - человеком, первым ступившим на Луну.

На приеме у председателя Президиума Верховного Совета СССР Н. В. Подгорного с американским космонавтом Френком Борманом

Когда готовилась первая экспедиция на Луну, Френк Борман, находившийся тогда у нас в Советском Союзе, обратился ко мне с просьбой. Американские астронавты, отправляясь в трудное путешествие, решили взять с собой памятные знаки погибших астронавтов и советских космонавтов, чтобы оставить эти знаки на Луне. Я передал Френку Борману памятные медали Юрия Гагарина и Владимира Комарова, и они сейчас лежат на Луне вместе с памятными знаками Вирджилла Гриссома, Эдварда Уайта и Роджера Чафи как память о мужественных людях, отдавших свою жизнь на пути к звездам.

Когда готовилась книга к изданию, состоялся совместный советско-американский космический полет. Это - выдающееся событие. Две великие державы - Советский Союз и Соединенные Штаты Америки - успешно осуществили первую в истории цивилизации стыковку пилотируемых космических кораблей разных стран. Алексей Леонов, Валерий Кубасов на борту «Союза-19» и Томас Стаффорд, Вэнс Бранд, Дональд Слейтон на борту «Аполлона», руководствуясь принципами мира и доброжелательности, встретились на орбите и блестяще выполнили все поставленные перед ними ответственные и сложные задачи.

Советские космонавты - участники совместного международного орбитального полета А. А. Леонов и В. Н. Кубасов

Полет этот готовился не только специалистами в области космических исследований. Это результат большой и кропотливой работы дипломатов, ученых Академии наук СССР. Это результат успешно осуществляющейся программы мира, выдвинутой нашей партией. За время подготовки к этому эксперименту советские специалисты и космонавты неоднократно встречались и в Советском Союзе и в Соединенных Штатах.

Американские космонавты - участники совместного полета по программе ЭПАС Д. Слейтон, Т. Стаффорд и В. Брандт

Встречи не ограничивались кабинетными разговорами, а проводились непосредственно в лабораториях, в центрах управления, на тренажерах, на космодромах.

Основная цель совместного полета имеет важное значение для будущих пилотируемых полетов, так как были проверены основные технические решения по совместимости средств сближения и стыковки пилотируемых космических кораблей. По существу, для успешной стыковки космических кораблей необходимо выполнить три условия. Во-первых, надо отыскать в космическом пространстве «объект» стыковки. Это делается с помощью радиотехнических, оптических или радиолокационных средств, унифицированных, естественно, на обоих кораблях: активном, который излучает сигналы, и пассивном, который отвечает на запросные сигналы или отражает их.

Когда пассивный корабль «откликнется» на запрос активного, бортовые вычислительные устройства определят их взаимное положение и выдадут команды на включение управляющих двигателей, которые приблизят активный корабли к пассивному с заданной точностью и обеспечат механический контакт через стыковочные агрегаты обоих кораблей.

Но для того чтобы осуществить механический контакт, очевидно, надо выполнить второе условие. Надо, чтобы стыковочные агрегаты на обоих кораблях были совместимыми. Кроме того необходимо, чтобы они были универсальными, активно-пассивными (андрогинными) на каждом корабле, так как каждый корабль может оказаться как в положении «терпящего бедствие», так и в положении «спасателя», пришедшего на помощь.

Третье условие заключается в том, что параметры атмосферы жилых отсеков космических кораблей должны быть одинаковыми по составу и по давлению, чтобы космонавты могли переходить из одного корабля в другой.

Все эти три условия были выполнены в экспериментальном полете «Союз»-«Аполлон». Поиск и измерение параметров относительно движения (расстояние между кораблями и радиальная скорость) определялись с помощью радиосистемы» «Аполлона», ответная часть которой - приемоответчик была установлена на корабле «Союз». Кроме того, при сближении, и причаливании использовалась оптическая система, позволявшая наблюдать корабль «Союз» как на свету, так и в темноте, для чего корабль «Союз» был оснащен импульсными световыми маяками.

Вся измерительная; информация: поступали в бортовую вычислительную машину корабля «Аполлон», которая выдавала рекомендации необходимые для управления при сближении космических кораблей.

Переход экипажа «Союза» в корабль «Аполлон» не мог быть осуществлен без проведения специальных мероприятий. Дело в том, что во всех предыдущих полетах атмосферы жилых отсеков «Союза» и «Аполлона» были различными. В «Союзе» была практически земная атмосфера с давлением 750-860 мм рт. ст., содержанием кислорода 20-25 процентов и азота 78-73 процента.

Атмосфера же корабля «Аполлон» была чисто кислородной при давлении 260 мм рт. ст. Переход космонавтов из атмосферы «Союза» в атмосферу «Аполлона» мог бы привести к декомпрессионным расстройствам, вызываемым быстрым выделением растворенного в крови азота с образованием пузырьков этого газа, которые могут нарушать кровоснабжение различных органов, вызывать зуд, боли в суставах и мышцах и т. п.

Для обеспечения перехода экипажей «Союза» и «Аполлона» и устранения декомпрессионных расстройств после тщательных исследований было решено разработать специальный стыковочный модуль и снизить давление в жилых отсеках «Союза» до 490-550 мм рт. ст. Эти мероприятия практически исключили необходимость десатурации и обеспечили быстрый и безопасный переход экипажей из одного корабля в другой при неполностью совместимой атмосфере космических кораблей.

Специалистами обеих стран была разработана баллистическая схема полета, включавшая время запуска кораблей, формирование монтажной орбиты, сближение и стыковку, совместный полет, баллистическое обеспечение экспериментов, автономный полет и посадку.

Основные проблемы, которые возникают всякий раз при расчете баллистической схемы встречи на орбите двух космических аппаратов, обычно связаны с тем, что второй аппарат не может быть запущен в любое время. Это обусловлено рядом причин и ограничений.

Если бы запуск «Союза» и «Аполлона» был произведен одновременно каждой страной со своего космодрома, они вообще не смогли бы встретиться, поскольку плоскости их орбиты пересекались бы под большим углом.

Компланарность, то есть совмещение плоскостей орбит обоих космических аппаратов при запуске в любое время суток, может быть достигнута только при запуске с экватора на экваториальную орбиту. Во всех остальных случаях для обеспечения встречи кораблей надо либо ждать момента, когда точка старта второго корабля окажется в плоскости орбиты первого, либо проводить маневры по ликвидации некомпланарности орбит. При больших значениях углов между плоскостями орбит на такие маневры могут потребоваться большие расходы энергии, иногда сравнимые с орбитальной энергией корабля. Вот почему более предпочтителен для технической реализации первый способ. Поэтому запуск «Аполлона» следовало очень точно выдержать по времени, особенно если бы встреча происходила сразу после выведения его в окрестность «Союза».

Если бы потребовалось, чтобы в конце участка выведения расстояние между кораблями не превышало нескольких десятков километров, то допустимое отклонение времени старта составило бы всего несколько секунд. Но поскольку движение ракеты-носителя можно корректировать в процессе выведения, допустимое отклонение времени старта увеличивается до нескольких минут.

Исходя из приведенных выше соображений время старта «Союза» и «Аполлона» выбрано было таким образом, чтобы оно способствовало выполнению основных целей программы и вместе с тем учитывало различного рода ограничения.

Как известно, стартовый комплекс «Союза» находится в Казахстане на космодроме Байконур, а стартовый комплекс «Аполлона» - в штате Флорида на космодроме Кеннеди. Разница по долготе между ними больше 100 градусов. Для вывода космических аппаратов на орбиты, близкие к компланарным, потребовалось разнести время старта не менее чем на 7 часов. Надо было считаться и с требованиями по освещенности для кораблей в силу их различных конструктивных особенностей. Так, при выборе времени старта «Союза» учитывалось, чтобы корабль совершил посадку в заданном районе Казахстана не менее чем за час до реального захода Солнца и чтобы перед включением тормозной двигательной установки было выполнено требование по освещенности для системы ручной ориентации.

Желательное время старта «Аполлона» определялось также в основном двумя ограничениями. Целесообразно было, чтобы его приводнение в Тихом океане близ Гавайских островов произошло не менее чем за два часа до захода Солнца и не более чем за час до рассвета. При неполадках на участке выведения приводнение корабля предусматривалось не менее чем за три часа до захода Солнца. В этом случае приводнение «Аполлона» должно было произойти в Северной Атлантике.

С учетом отмеченных ограничений рассчитали номинальное время запуска «Союза» и «Аполлона». Оказалось, что для обеспечения максимальной продолжительности полета кораблей сначала нужно было запустить «Союз», а через 7 часов 30 минут - «Аполлон». В случае если первую стартовую возможность «Аполлону» не удалось бы использовать, его последующие старты намечались через 31 час 05 минут, 54 часа 40 минут, 78 часов 15 минут и 101 час 49 минут с начала полета «Союза». Стартовое окно «Союза» составляло около 10 минут.

Протяженность стартового окна «Аполлона» обусловливалась возможностями ракеты-носителя по управлению рысканием, азимутом запуска с точки зрения безопасности в районах падения отделяющихся частей ракеты-носителя, запасом топлива корабля на ликвидацию начального фазового угла в заданное время и составляла примерно 15 минут.

При сохранении одного и того же временного графика проведения маневров для всех пяти стартовых возможностей (таково было желание американских специалистов) можно говорить о двух случаях, определяющих допустимые границы фазового угла между космическими аппаратами на момент выведения «Аполлона». В первом - «Аполлон» можно было вывести сзади «Союза». Оставаясь на более низкой орбите, чем орбита «Союза», он бы догнал его (первая и вторая стартовая возможность). Во втором случае «Аполлон» можно было вывести впереди «Союза». Находясь на более высокой орбите, чем «Союз», он отстал бы на желаемую величину фазового угла, а затем перешел бы па более низкую орбиту для проведения окончательной фазы сближения (четвертая и пятая стартовая возможность).

Для всех стартовых возможностей предусматривалось выведение «Аполлона» внутри такого диапазона фазовых углов, при котором обеспечивалась стандартная геометрия последовательности маневров.

Чтобы читателям стали ясны цели маневров «Союза» и «Аполлона» после выведения их на орбиту, совершим небольшой экскурс в теорию баллистики.

Во многих случаях сближение космических кораблей с участка выведения оказывается нецелесообразным или даже невозможным. Тогда второй корабль предварительно выводят на орбиту ожидания. Требования к точности времени старта определяются в виде допуска от номинального (окно старта) в зависимости от времени на сближение и энергетических запасов этого корабля.

Орбитой ожидания, или фазирующей, называют орбиту, находясь на которой корабль ожидает благоприятного с точки зрения энергетических затрат момента для начала маневра сближения с ранее выведенным па орбиту кораблем. Взаимное положение аппаратов определяется центральным углом между их радиусами - векторами (фазой). В зависимости от параметров орбит кораблей для каждого межорбитального перехода существует свое значение центрального угла, которое отвечает оптимальным для данного маневра требованиям по энергетике. Обеспечение требуемого значения угла между кораблями представляет собой фазирование их движения.

Встреча американского и советского кораблей в принципе могла быть достигнута двумя способами: раздельным и комбинированным. При раздельном способе корабли независимо друг от друга проводят маневр совмещения плоскостей орбит и маневр фазирования с последующим переходом «Аполлона» па орбиту «Союза» в районе встречи. При комбинированном способе маневр совмещения плоскостей орбит и маневр фазирования с последующим переходом «Аполлона» на орбиту «Союза» в район встречи объединяются.

Достоинство раздельного способа заключается в возможности применения для обеспечения встречи оптимальных межорбитальных переходов, достоинство комбинированного - его экономичность в расходе топлива, особенно при ограничениях па время встречи. В связи с этим при расчете баллистической схемы в зависимости от обстановки применяют тот пли иной способ обеспечения встречи на этапе дальнего наведения.

При исследовании баллистической схемы важное место всегда отводится выбору параметров орбиты сборки или монтажной орбиты. Известно, что решение задачи встречи упрощается, если она происходит на круговой орбите. Здесь проще прогнозировать движение космического аппарата, чем на эллиптической орбите. А это, в свою очередь, облегчает операцию встречи.

Высота монтажной орбиты выбирается, исходя из условий безопасности полета (чтобы она проходила ниже радиационного пояса Земли) и удовлетворения времени баллистического существования аппарата на орбите. Наклонение орбиты зависит от шпроты точки запуска и разрешенного азимута трассы полета космического аппарата. При запуске кораблей с различных космодромов выбор и согласование наклонения монтажной орбиты представляют собой довольно сложную задачу.

После выхода кораблей на монтажную орбиту начинается их сближение. Для этого применяются различные методы, требующие измерения тех или иных параметров относительного движения. Эти измерения можно выполнять как радиотехническими, так и оптическими средствами. В зависимости от способа получения первичной информации, необходимой для управления кораблями, различают два этапа наведения - дальнее и ближнее.

Управление сближением на этапе дальнего наведения осуществляется из центра управления полетом с использованием данных наземных измерительных средств. В процессе движения на этом этапе космический аппарат должен быть выведен в некоторую окрестность другого аппарата, которая определяется дальностью действия бортовых измерительных средств. С переходом на автономное управление сближением начинается этап ближнего наведения.

По принципу управления на этапе ближнего наведения космические аппараты делят на активный и пассивный. Активный проводит маневрирование на орбите для реализации условий стыковки, а пассивный обеспечивает для этого необходимую ориентацию. Правда, не исключена возможность так называемой двусторонней встречи, когда управленце сближением осуществляется не только активным, но и пассивным аппаратом. Однако это считается маловероятным, к тому же управление здесь существенно усложняется. Вот почему сейчас управляет сближением обычно активный корабль. На пассивном же устанавливается приемопередатчик для увеличения дальности действия системы наведения активного корабля.

При разработке баллистической схемы совместного полета специалисты СССР и США договорились, что пассивным будет наш космический корабль, а активным - американский.

Этап ближнего наведения заканчивается участком причаливания, где задача управления сближением заключается не только в соблюдении определенного закона относительного движения центров масс космических аппаратов, но и в управлении взаимной ориентацией их корпусов. Принципиально достаточно управлять ориентацией активного аппарата, однако тогда ему потребовалось бы выполнять сложные маневры вокруг пассивного аппарата. Вследствие этого на участке причаливания оба корабля ориентируются по осям одной и той же системы координат так, чтобы их стыковочные узлы были направлены навстречу друг другу.

В совместном полете блестяще подтвердились все расчеты баллистиков, выдержали экзамен на орбите совместимые средства сближения и стыковки. Кстати сказать, стыковка «Союза» и «Аполлона» была уверенно выполнена дважды. Большой труд их создателей - советских и американских специалистов - увенчался полным успехом.

В космосе "Союз-13" и "Аполлон". Первый совместный международный полет закончился полным успехом

Безукоризненно действовала и сложная система управления и связи. Объединение усилий двух Центров управления полетом, использование в одном комплексе самых разнообразных технических средств - наземных измерительных пунктов, судов, спутников - в таком масштабе осуществлялось впервые.

Все это, бесспорно, огромный вклад в мировую космонавтику. Но еще больше общечеловеческое, политическое значение полета «Союза» и «Аполлона». Он стал возможен в атмосфере политической разрядки. Все его участники уверены, что он послужит делу дальнейшего упрочения сотрудничества между советским и американским народами.

17 июля в связи с первой стыковкой кораблей «Союза» и «Аполлона» Генеральный секретарь ЦК КПСС товарищ Л. И. Брежнев обратился с приветствием к экипажам. От имени советского народа и от себя лично он поздравил космонавтов с этим событием. В его приветствии говорилось:

«Со времени запуска первого искусственного спутника Земли и первого полета человека в космическое пространство космос стал ареной международного сотрудничества. Разрядка напряженности, позитивные сдвиги в советско-американских отношениях создали условия для проведения первого международного космического полета. Открываются новые возможности для широкого плодотворного развития научных связей между странами и народами в интересах мира и прогресса всего человечества».

Огромное восхищение проделанной космонавтами трудной работой выразил президент США Дж. Форд.

«Ваш полет, - заявил он, - это весьма важное событие и весьма серьезное достижение не только для вас пятерых, но и для тысяч американских и советских ученых и технических специалистов, которые совместно работали в течение трех лет, чтобы обеспечить успех этого имеющего историческое значение и в высшей степени плодотворного эксперимента в деле международного сотрудничества.

Нам потребовалось много лет, чтобы открыть эту дверь для полезного сотрудничества в космосе между нашими двумя странами. И я уверен в том, что не за горами тот день, когда такие космические полеты, которые станут возможными благодаря этому первому совместному полету, будут в какой-то мере обычным делом».

15 июля 1975 года - это своеобразная веха в истории космонавтики. Те технические проблемы, которые пришлось преодолеть специалистам во время подготовки кораблей к полету, организационные вопросы, связанные с управлением кораблями в полете, - все это способствовало дальнейшему развитию и совершенствованию космической техники.

Приятно было принимать американских астронавтов на Байконуре и рассказывать им об исторических событиях, происходивших на этой земле

Когда американские астронавты, участвовавшие в подготовке к этому полету, в конце апреля 1975 года прибыли на космодром Байконур, они посетили домики Гагарина и Королева.

...Две ступеньки на крыльце с перилами, дверь, обитая коричневым дерматином, небольшой узкий коридор с низким потолком и полом, покрытым линолеумом. Направо - комната врача, прямо - комната отдыха и она же рабочая - для уточнения последних деталей полета. И еще одна комната - в ней первые космонавты проводили последнюю ночь перед стартом. Круглый стол, покрытый узорчатой скатертью, на тумбочке радиола «Аккорд», шахматы. В углу большое зеркало. Справа и слева вдоль степ стоят две железные односпальные кровати с пружинными сетками. У той, что слева, обычная солдатская тумбочка, покрашенная белой краской, и на ней настольная лампа.

Молча смотрят американские астронавты на скромную обстановку домика Гагарина и, мне кажется, глубже понимают величие тех событий, которые происходили здесь. ...И снова память воскрешает утро 12 апреля 1961 года на космодроме Байконур, первое утро новой эры. Тогда казалось, будто сама вековая история человечества стояла за нашими спинами и ждала, чем же мы отчитаемся за все сделанное Человеком. Мы выдержали это испытание. Какими путями пойдем мы дальше? Куда направим свои силы? Как используем свое, признанное во всем мире могущество?

Советским людям, строящим коммунизм, выпала честь первыми проникнуть в космос. Победу в освоении космоса мы считаем не только достижением нашего народа, но и достижением всего человечества, и мы с радостью ставим его на службу всем народам во имя прогресса, счастья и блага всех людей на земле. Мы радуемся успехам американских космонавтов, которые успешно осуществили полет на Луну.

Делу мира и науки служили и будут служить полеты моих друзей в космос. Во имя мира был совершен и полет космического корабля «Восток-2», за время которого я встретил и проводил семнадцать космических зорь.

Зарубежные встречи